Секрет Жермены
Шрифт:
Все же барон гордо выпрямился и проговорил:
– А если я откажусь от вашего предложения?
– Скажите правильнее, от приказания, – проговорил дядюшка голосом, какого Мальтаверн до сих пор у него не знал.
– Пусть приказания, я не стану препираться из-за выражений.
– Тогда, к великому сожалению, я вынужден буду послать прокурору Республики гербовые бумаги, называемые ордерами, подписанные бароном Мальтаверном и адресованные господину Тьери, которого здешние дамы называют дядюшкой.
– А затем? – спросил
– Бумаги, переданные вами господину Тьери…
– Они фальшивые!
– Совершенно верно. И подлог совершили вы… мой мальчик. А учинивших подлог отправляют на каторгу.
– Обязательства были оплачены в срок.
– Деньгами, нечестно выигранными в карты. Это, конечно, не имеет значения, но я принял меры предосторожности и сфотографировал бумаги, и если у вас остались оригиналы, то у меня имеются фотокопии, которые любое должностное лицо признает равнозначными оригиналу. Это еще не все; я располагаю кучей документов, которые, если их обнародовать, окажутся весьма опасны для вас. Поэтому не протестуйте и слушайтесь. Ваша судьба у меня в руках.
Бамбош, очень заинтересованный, не пропустил ни одного слова из разговора. Он восхищался своим хозяином, о двойственности персоны которого знал, может быть, только он один. «Каков человек!.. С таким учителем я далеко пойду!»
Ги де Мальтаверн проговорил голосом, дрожавшим от бессильного гнева:
– Так что я должен делать?
– Рад, что вы образумились, вы послужите мне не без пользы для себя.
– Еще раз спрашиваю, что я должен делать? – спросил Ги, для него этот разговор, да еще в присутствии третьего лица, был настоящей пыткой.
– А вот что: когда кончится это празднество, вы пойдете с моим племянником Бернаром де Шамбое к вам домой и поселите его у себя. Будете его кормить, поить и снабжать папиросами. Устроите его в удобной комнатке с окнами, выходящими на дом Березова. Остальное будет его делом.
– Это все?
– Может быть. Если же мой племянник снова промахнется – надо и это предусмотреть, – тогда вы придете на помощь. Ведь вы не боитесь дуэли со шпагой или с пистолетами? Решительно ни с кем не боитесь драться?
– Ни с кем, – мрачно подтвердил барон.
– Тогда дело обстоит просто: спровоцируйте Березова на поединок и уложите его.
– Я должен ему пятьсот луидоров, проигранных в карты под честное слово. Он не станет со мной драться.
Дядюшка достал бумажник, вынул из него десять купюр по тысяче франков и протянул их барону.
– Вот вам, чтобы уплатить долг, – сказал он холодно. – Если ухлопаете князя, столько же будет и для вас.
Понимая, что деваться ему некуда, Мальтаверн взял ассигнации, положил в карман и склонил голову, то ли в знак согласия, то ли чтобы скрыть выражение стыда на лице.
– Вот и прекрасно! – сказал дядюшка насмешливо.
После чего он встал, показав этим, что разговор окончен, и спустился в гостиную, где играли в карты,
В три часа утра они вместе пришли пешком на авеню Бокур, и Ги разместил нового знакомца, покорный неколебимой воле Дядюшки.
Бамбош лег, проспал непробудно до девяти, позавтракал изрядным куском холодной говядины, запив бутылкой шабли и решил, что такая жизнь – очень приятная штука.
Вскоре к нему явился хозяин дома, завернутый в мягкий кашемировый халат, и два злоумышленника, поладившие между собой как два вора на ярмарке, пожали друг другу руки, словно старые друзья.
Как спортсмен, Ги был большим любителем оружия. Бамбош тоже знал в нем толк. Он внимательно осмотрел имевшуюся у барона коллекцию и выбрал себе очень удобный короткоствольный карабин; приложил к плечу, попробовал затвор, удовлетворенно пощелкал языком и сказал:
– Калибр девять с половиной миллиметров, немного слабовато.
Ги возразил:
– При длинном патроне поражает цель на расстоянии полутора сотен метров и пробивает насквозь двух человек, стоящих один в затылок другому. Оценили? Вы стрелок?
– Довольно неплохой.
– Тогда вы должны попасть в десятисантимовую монету с расстояния ста шагов.
– Возможно, но надо попробовать – карабин-то незнакомый.
– Разумеется! У меня есть глухой коридорчик, не очень длинный, метров сорок…
– Это все, что надо, сведите меня, пожалуйста, туда.
– Охотно.
Барон ничего не приукрасил, расхваливая карабин. А Бамбош действительно показал себя превосходным стрелком. Он с первого выстрела всадил пулю в середину белого кружка. Чтобы доказать, что удача не случайна, он раз за разом трижды попал в пробитое отверстие.
– Превосходно! – сказал Ги. – А теперь что вы будете делать?
– Почищу карабин, заряжу его и сяду подстерегать.
– Кого подстерегать… откуда?
– Князя Березова. Он частенько открывает окно… вон то, третье налево… Как только высунется… Бац… И черт меня забери, если я с первого же выстрела не заработаю обещанную премию в десять тысяч.
– А если промахнетесь или только раните?
– Промахнуться не могу, вы в этом убедились, а если раню… Тогда вам придется ждать, когда он выздоровеет, чтобы устроить с ним дуэль и убить его шпагой или из пистолета. Но не бойтесь, мне достаточно увидеть кончик его носа, и князь готов!
При этих словах Бамбош открыл окно и уселся подстерегать. А Ги, вооружившись великолепным биноклем, решил понаблюдать, как все произойдет.
Прошло три четверти часа, и князь выглянул во двор, загородив мощной фигурой весь оконный проем. Бамбош прицелился туда, а Ги увидел князя в бинокль так четко, как будто был рядом с ним. В кармашке домашней куртки Березова торчал белый платок, уголок его четко вырисовывался на месте чуть выше сердца.