Секретная битва спецслужб
Шрифт:
Сверху послышались тяжелые шаги – это хозяйка дома спускалась со второго этажа к нему навстречу. То, что она одна дома, он знал заранее: элементарно следил за домом и видел, как Иван Иванович уехал по делам в город.
Заранее встав, Накамура разгладил складки на безупречно сидящих брюках и приготовил самую очаровательную из своего арсенала улыбок.
– Мистер Ли! – притворно удивилась мадам Остроумова, выходя к нему. На ней был темно-синий домашний костюм и туфли на плоской подошве вместо тапочек. Не ожидая никого к себе в гости, Людмила Федоровна ограничилась лишь легким макияжем и потому выглядела даже свежее, чем когда японец увидел ее в первый раз. – Какой неожиданный визит! А Ван… то есть Ивана Ивановича нет дома, он в министерство поехал.
На лице «корейца» отразилось легкое огорчение, словно он ожидал чего-то другого.
– Какая досада! – легонько покачав головой, заявил он. – Но, может быть, это и к лучшему? У меня есть к вам, уважаемая Людмила Федоровна, очень важный разговор.
Маленькие глазки женщины забегали по сторонам – в ее голове все еще свежи были воспоминания о недавнем разговоре.
– Не угодно ли пройти на террасу? – пропела она и повела туда гостя.
Самовара на столе уже не было, что не могло не порадовать японца. Зато стоял хрустальный графин с кипяченой водой и пара стаканов на вышитой салфетке. Видимо, мадам Остроумова все-таки волновалась, так как сразу же схватила один из них и стала жадно пить.
Дождавшись, пока она утолит свою жажду, Накамура закинул ногу на ногу и произнес:
– Любезная Людмила Федоровна, как только я вас увидел, то сразу же понял: вы более здравомыслящий человек, чем ваш муж, при всем моем к нему уважении. Изобретатели – они витают в облаках и, как правило, не думают о реальной жизни. Об этом приходится заботиться их близким. И мне кажется, что настал именно такой момент. Если мы сможем понять друг друга, он вам потом еще спасибо скажет.
– О чем вы говорите? – наигранно захлопала ресницами дама.
– Все очень просто. Вы помните мое предложение?
– Да, конечно, – быстро сказала жена изобретателя, облизнув пересохшие губы.
– Ваш муж, если я не ошибаюсь, наотрез отказался ехать куда-либо, кроме России. Так?
– Ну да, – дама не уловила, к чему клонит хитрый азиат, и поэтому отвечала уже не так уверенно.
– Каков выход? Я вижу только одно решение: не информируя вашего мужа, передать мне его бумаги, диски и сам аппарат.
– И… и что?
– Господину Остроумову не придется жертвовать своими убеждениями. А вы получите пять миллионов долларов США.
Глаза Людмилы ошеломленно расширились.
– Но вы ведь обещали… пятьдесят!
Японец мягко улыбнулся:
– Бизнес не может стоять на одном месте. К тому же пятьдесят я давал за возможность работать с самим Иваном Ивановичем, а сейчас плачу лишь за то, чтобы вы отдали мне рабочие записи мужа. Кроме того, вы должны знать, что ни о каких отчислениях в последующем речи вестись не может.
– Я… не могу… Ведь это, получается, обокрасть собственного мужа!
Накамура понял, что дама стала торговаться, и перешел на деловой тон:
– Немножко не так. Заключить выгодную сделку, которую упустил ваш муж, – не значит что-то у него украсть. Подумайте, вы же разумная женщина! Либо вы берете целых пять миллионов долларов, либо едете в Россию ни с чем.
Остроумова крепко задумалась. С одной стороны – это было предательством. А с другой – прав азиат, Иван потом все равно спасибо скажет, когда деньги на новую железяку понадобятся. Только вот надо было сразу соглашаться на пятьдесят!
– К сожалению, у меня не так много времени, – решил подтолкнуть ее японец. – Мы же цивилизованные люди. Если вас не устраивает цена, сделайте другое предложение, и мы его обсудим.
Хозяйка зарумянилась от волнения. «Искуситель, чтоб его!» – думала она. Но упускать свой шанс, как это уже сделал ее благоверный, женщина не собиралась. Вдохнув побольше воздуха, она заявила:
– Двадцать! – и, испугавшись собственной смелости, умолкла, сверля гостя глазками, заплывшими жиром.
Накамура в душе ликовал. Его расчет оказался верным – ставку сразу надо было делать на жену изобретателя. Но радости своей он не проявил. Напротив, сделав хмурым свое раскосое лицо, он поднялся со своего места:
– Жаль, что мы не смогли договориться…
– Постойте, постойте! – испугалась Людмила. – Вы же сказали – обсудим!
– Я согласен разговаривать о разумных вещах, но не о фантастике.
– Ладно, десять, – скороговоркой выпалила дама. – Но не меньше.
Японец сделал вид, что глубоко задумался, хотя на самом деле именно эту сумму он планировал обменять на приставку и документы. После секундной паузы он сел обратно:
– Только из уважения к вам, любезная Людмила Федоровна. Я согласен на десять миллионов американских долларов.
Теперь настала ее очередь волноваться. Во-первых, где-то в глубине все еще свербела мысль о предательстве, а во-вторых – не доверяла она этому узкоглазому. А ну как надует ее: и аппарат прикарманит, и денег не даст. Ох, нелегкой это было задачей – решиться на подобную сделку!
Решительно поджав тонкие губы, она бросила:
– Есть одно условие, без которого я не стану вам ничего доставать ни за десять, ни за сто. Деньги наличными из рук в руки.
Накамура оторопел:
– Простите, вы представляете, как выглядят десять миллионов наличными?
– Не думаю, что они займут много места, – с той же решимостью парировала дама.
– Пусть так. Но на их сбор потребуется время. Тогда как чек вы сможете получить прямо сейчас.
Остроумова испугалась еще больше – получить вместо денег какую-то бумажку с подписью она вовсе не желала, а потому уперлась:
– Только наличные.
– Хорошо! – Японец, привыкший доверять чекам и кредиткам, все еще недоумевал, но сдался. – Пусть будет по-вашему. Но где гарантии, что вы можете мне помочь? Что господин Остроумов не держит от вас в секрете свои игрушки?