Секретная история вампиров
Шрифт:
— Нет… Это невозможно.
— Энрих? Майн зан… Это ты?
Когда Гудини поднялся, ему показалось, что пол под ногами зашатался. Женщина улыбнулась, протянула руки и шагнула к нему. Мама.
— Я так по тебе скучала, сынок. Почему ты оставил меня? Мне было так одиноко.
Она сделала еще шаг, и у Гудини защипало глаза; легкий шелест платья наполнял неподвижную тишину комнаты, запах духов дразнил обоняние.
Но он чувствовал под сладким ароматом что-то еще… что-то темное, гнилое, разложившееся.
—
— Энрих, вас зогт up ? [15] Это я, мама. Подойди ко мне. Подойди, мой мальчик, и дай мне обнять тебя. Я так долго тебя не видела. Поцелуй маму.
Так же как и прошлым вечером, Гудини даже не осознал, что двигается, пока не обнаружил себя в ее объятиях; смешанные запахи — духи, тление, пудра, могильная земля — переполняли его голову, а она — его мать! — коснулась его щеки холодными губами.
15
Vos zogt ir?( идиш) — Что ты говоришь?
— Мой дорогой мальчик, — прошептала она. — Мой милый ангел. Я так скучала по тебе. Дай мама тебя поцелует… дай я… моего мальчика… поцелую…
Она притянула его поближе, и Гудини обволокло облако вонючего дыма.
— НЕТ!
Чья-то рука ухватила его за плечо и оттащила назад как раз в тот момент, когда его мать… подобие его матери изменилось… превратилось в яростного зверя… в чудовище. Почерневшие губы растянулись, открыв удлиненные клыки; столовая наполнилась звуками. Крики, молитвы, скрип отодвигаемых стульев и…
— Гарри! Да Гарри же! Помогите мне!
Еле устояв на ногах, Гудини ощупал шею и обнаружил оборванный воротник; на его глазах сэр Артур пытался пронзить грудь Йелдгрейва серебряным наконечником своей трости. Вернее, то существо, что ранее было Йелдгрейвом. С лицом Йелдгрейва произошло то же превращение, что и с его матерью (или как там следовало называть то видение): из человеческого оно превратилось в звериное, кошачье (или, может, в морду летучей мыши?), и с желтых, не менее дюйма длиной, клыков на руку англичанина капала тягучая, блестящая слюна.
— ГЛУПЕЦ! ТЫ ПОСМЕЕШЬ ВЫСТУПИТЬ ПРОТИВ МЕНЯ? — прорычал он.
Лицо чудовища, но голос человеческий.
— Это немыслимо, — прошептал Гудини.
— Гарри! — крикнул сэр Артур. — Это наш единственный шанс! ПОМОГИТЕ ЖЕ МНЕ!
Не думая, ибо разум немедленно бы его остановил, Гудини ринулся вперед и вместе с англичанином навалился на трость. Наконечник вошел в грудь Йелдгрейва, из его рта хлынула вязкая черная жидкость. Гудини поперхнулся слюной и попятился, когда трость пронзила Йелдгрейва насквозь и вышла через плетеную спинку кресла.
Вокруг раздавались хриплые крики и вопли ужаса; приглашенные для разоблачения шарлатана гости наблюдали нечто такое, что превосходило их понимание. Крики изменились, когда создание в кресле обмякло, — удерживаемый торчащей из груди тростью, перед ними сидел разложившийся труп.
Гудини не мог оторвать глаз от этого кошмара и молился о том, чтобы проснуться.
— Боже мой! Что это было?
— Я пытался вам рассказать. — Сэр Артур ухватил его в поисках поддержки за руки. — Мои… мои письма этим утром. Вчера… вчера ко мне пришла Луиза и…
Англичанин со всхлипом медленно размотал с шеи шарф. Раны на его шее походили на укус гигантской змеи.
— Вампир, Гарри. Он превратил ее в вампира… несколько лет назад, и только сейчас… только… Он выжидал, понимаете, выжидал своего часа. И он дождался его. С моей помощью.
Сэр Артур упал на пол, увлекая за собой Гудини.
— Простите меня, Гарри. Пожалуйста, простите меня.
Гудини держал его как ребенка, медленно укачивая.
— Ш-ш, все хорошо. Все хорошо. Мы убили его. Все уже позади.
— Нет, — долетел до него шепот. — Не позади. Ваша… ваша мать все еще здесь. Разве вы не поняли, что он имел в виду? Гарри… Энрих, она все еще здесь.
Рон Гуларт
Гарбо уходит
Он был одним из немногих посвященных, кто знал истинную причину, почему Грета Гарбо перестала сниматься в начале сороковых, когда весь мир еще считал ее звездой. Но Хиксу — невысокому, склочному, предприимчивому и неунывающе посредственному сценаристу многочисленных дешевых фильмов — приходилось держать рот на замке. Он стоял на пороге сногсшибательного разоблачения, и тут все пошло прахом.
Впервые он услышал о вампирском культе в облачный полдень ранней весной 1941-го. Он жевал вегетарианский ореховый бургер в одной из заботящихся о здоровье своих посетителей забегаловке на улице Гоунер в Голливуде. Забегаловка, построенная в форме огромного помидора, находилась напротив студии «Пентаграмма», где как раз проходили съемки фильма по его последнему сценарию — «Возвращение невидимого вампира». По меркам «Пентаграммы» его можно было считать высокобюджетным фильмом — на съемки отводилось целых семь дней.
— По достоверным источникам, Бог создал мир за шесть дней, — объяснял Хикс очень симпатичной, стройной блондинке-официантке, которая задержалась у его столика. — Так что, Инза, мой фильм выйдет на один день лучше.
Инза Крамер кивком указала на его тарелку:
— Как тебе бургер?
Прищурив один глаз, Хикс провел рукой по непослушным вьющимся волосам и принял глубокомысленный вид.
— У него ореховый вкус, — сообщил он.
— Да будет тебе. Шеф-повар пробует новый рецепт и попросил меня узнать мнение покупателей.