Секретная карта
Шрифт:
Посередине между башней и главным входом в стене зияла тёмная дыра. Через неё, очевидно, и вылезало чудовище. Низкие облака повисли над крепостью, окутав её туманом. Они подходили все ближе, и с каждым шагом становилось понятнее, что отверстие в стене огромно. Чудовище было явно больше, чем хотелось думать.
Из-за тумана на расстоянии больше дюжины футов ничего не было видно. Тайрисса первой перелезла во внутренний двор через пролом в стене. Все они двигались с предельной осторожностью. Попав внутрь, Келес осмотрел руины и, пригнувшись, указал на ближайший блокгауз.
— Здесь, скорее всего, располагалась кладовая. Отсюда должны идти тоннели
Кирас поднялся и двинулся в сторону кладовой. Он обогнул огромный камень, вывалившийся из стены, и тут из-за него появилась голова чёрной змеи. Гривастая голова поднялась на высоту не меньше девяти футов, туловище было обхватом с ногу Келеса. Змея зашипела и подалась назад. Прежде чем она бросилась на него, Кирас выхватил меч из ножен и взмахнул им. Серебристо сверкнув, меч описал широкую дугу и разрубил змею пополам с такой лёгкостью, словно она и сама состояла из окутывавшего её тумана. Голова покатилась по камням, а нижняя половина туловища забилась в судорогах, истекая кровью.
Кирас отскочил. И его меч, залитый кровью, и накидка — в тех местах, где на неё попали брызги, — дымились грязно-серым. Келес почувствовал жжение на правой щеке и смахнул капли змеиной крови пальцами. Руку защипало, но он подавил желание сунуть пальцы в рот.
Кирас сорвал накидку, краем подола вытер испачканное лезвие и отшвырнул прочь испорченную одежду. Убрав меч, он коротко рассмеялся:
— Скажите, Мастер Грист, как получилось, что ваш хвалёный танатон не смог с этим справиться?
Боросан нахмурился.
— Он должен был справиться. И он должен быть уже здесь, снаружи, если бы это была та тварь, за которой он охотился.
Юный воин фыркнул.
— Приберегите магию для мышеловов, — у вас они отлично получаются. Чудовище мертво; мы выполнили обещанное.
Учитель Кираса опустился на одно колено.
— Ты ошибаешься, Кирас.
— Почему? Именно так крестьяне и описывали эту тварь в разговорах с Келесом, — хотя они малость и преувеличивали. Эта змея была достаточно крупной, чтобы уносить и овец, и людей.
— Верно, но взгляни-ка сюда. — Моравен указал на обрубок туловища с видневшимся позвоночным столбом: тоненькой трубкой в окружении хряща. — Унести человека или овцу она, вполне вероятно, могла, но вот проглотить — явно нет.
Кирас сдвинул брови.
— Ну, возможно, она питалась наподобие пауков. Выпускала в добычу ядовитую слюну, а потом высасывала растворившуюся плоть.
— Или же, — тихо проговорил Моравен, поднимаясь с колен, — это детёныш кого-то, кто несколько побольше размером.
Земля под их ногами дрогнула и загудела, — словно обломок скалы откололся от вершины башни и упал во двор. Это повторялось снова и снова, звук все усиливался. Невольно на ум Келесу пришло видение куда более огромного существа, скользящего вверх по узкому тоннелю, скребущему когтями о каменные стены. Он посмотрел в сторону предполагаемого выхода из конюшен и нашарил в колчане стрелу.
Время словно замедлило ход, и все происходящее обрело немыслимую чёткость. Обожжённые змеиной кровью пальцы нащупали мягкое оперение стрелы, скользнули ниже и сомкнулись на твёрдом дереве. Зеленоватый камень кольца оставался холодным. Стрела с серебряным наконечником скребнула по изнанке колчана. Лук заскрипел. Правое плечо Келеса заныло от напряжения, стрела задрожала на натянутой тетиве. Моравен вытянул из ножен свой меч, Кирас вскочил на ноги.
Сначала из тумана, окутывавшего казармы и природный скальный выход, выкатился сыплющий искрами танатон Боросана. Перед сужавшимся участком он с громким лязганьем выпустил четыре ноги. Закруглённая панель на передней стороне танатона отъехала назад, обнажив тяжёлый арбалет. Он накренился и упёрся в стенку. Две тонкие руки вставили в гнездо стрелу, третья, более массивная, подняла арбалет. Танатон припал к земле; колени его суставчатых ног задрались выше корпуса.
Чудовище приближалось. В мутной мгле появилась чёрная извивающаяся тень. Оно поднялось на дыбы, и в расступившемся тумане Келес отчётливо разглядел покрытую золотой чешуёй тупую клиновидную голову. Глаз не было, только длинные ноздри. Чудовище разинуло пасть, обнажив зубы цвета слоновой кости. Оно зашипело, и ужас приковал Келеса к месту.
Танатон не умел испытывать страха. Он выстрелил с близкого расстояния, попав прямо в горло змее. Стрела пронзила её плоть, и шипение оборвалось, но лишь на миг — скорее от удивления, чем от боли. Этой твари заточенный железный болт мог причинить не больше вреда, чем осиный укус — слону.
Голова змеи метнулась вперёд, шипение внезапно смолкло. Изо рта чудовища выплеснулась струя прозрачного, словно стекло, яда, окатив танатон. Деревянную рукоять арбалета немедленно охватило пламя, камни под механическим охотником задымились. Танатон словно начал плавиться, из него с дребезжанием выскакивали какие-то пружинки и проволочки. Сначала одна, а потом другая нога подломилась и отвалилась. Боросан переживал агонию своего творения горестными воплями.
Келес выстрелил. Он не ожидал такого хорошего результата и порадовался подарку брата, — стрела ушла точно в то место, куда он целился. Но радость быстро сошла на нет — стрела скользнула по плоской голове змеи и пролетела насквозь через чёрную гриву. Она не нанесла чудовищу никакого вреда, разве что оставила небольшую вмятину на чешуе. Чувствуя, как желудок проваливается в пустоту, Келес понял, что даже если бы стрела ранила змею, то не сильнее, чем танатон.
Однако этот выстрел повлёк за собой неожиданные последствия. Стрела, прошив чёрную гриву чудовища, вонзилась в плоть змеи поменьше, в точности напоминавшей убитую Кирасом. Ещё двое, потом трое и четверо, и, наконец, целая дюжина змеёнышей поднялась из чёрных зарослей на спине матери, свирепо шипя и выплёвывая смертоносный яд. Хуже того, стрела, пущенная Келесом, не убила змею, и он сомневался, что сможет ещё раз попасть в одну из них, — они извивались и скручивались, как безумные.
Неожиданно он почувствовал, что разделился надвое. Один Келес натянул следующую стрелу и выпустил её, второй, отступив назад, наблюдал за его действиями со стороны. Наблюдатель отмечал все подробности во внешнем облике зверя и делал выводы. Келес надеялся, что, возможно, это его второе я сможет передать деду или брату рассказ обо всём произошедшем, даже если первое я будет мертво.
Змеиная молодь жила в гриве матери и, вероятно, кормилась там же. Мать их была слепа от природы; по крайней мере, Келес не заметил никаких шрамов или рубцов на её морде. Очевидно, детёныши помогали ей находить добычу, которую она затем убивала и скармливала им. Оставалось только надеяться, что какие-то хищники могут охотиться на молодых змей; иначе они расплодятся и сдерживать их будет все труднее.