Секретная просьба (Повести и рассказы)
Шрифт:
— Пусть едет за собственный счёт, — распорядился Николай I.
Через несколько дней добавил:
— Да не в экипаже, не на рессорах, пусть едет в простой телеге.
Ещё через день:
— А если последует за ним жена, то пусть едет не вместе с ним, а сзади, на версту, не ближе. — Потом подумал: — Нет, пусть едет сзади на две версты.
Поехали Муравьёвы в сибирскую ссылку. Муж — впереди. Жена — позади. Рядом с Муравьёвым жандарм в телеге.
Не давала телега царю покоя: «А вдруг
— Послать фельдъегеря! — скомандовал царь.
Помчался фельдъегерь, вернулся.
— Ну как?
— На телеге едет, ваше величество.
Распорядился Николай I доносить о телеге и впредь.
Прибывают в Петербург курьеры.
Первый прибыл.
— Ну как?
— Всё в порядке, ваше величество. Муж впереди. Жена позади. Кони бегут ретиво.
Через неделю опять курьер.
— Ну как?
— Колесо у телеги сломалось, ваше величество.
Проходит ещё неделя.
— Ну как?
— Дышло, ваше величество, треснуло пополам.
Катит по сибирской земле телега. Не знает того, что сам государь проявляет к ней интерес. То забуксует телега в грязи, то кто-то из коней потеряет в пути подкову, то железная шина слетит с колеса, — тут же доносят обо всём Николаю I.
Даже зашептались среди приближённых:
— Помешался наш государь на телеге!
Приметили царские угодники, что приятно царю про телегу слушать, стали доносить ему разные разности: и то, что было, и то, чего вовсе не было.
Уже и к месту ссылки давно Муравьёв доехал, а царю всё доносят, доносят:
— Перевернулась в овраг телега.
— Ха-ха-ха!
— Коренной в дороге у них подох.
— Так им и надо.
— Волки за ними гнались.
— Догнали?
— Догнали.
— Покусали?
— Покусали.
— До смерти?
— Нет, не до смерти.
— Жаль.
Привык к муравьёвской телеге царь. Без неё даже скучно стало.
Кавказ. Горы и водопады. Реки бурлят в ущельях. Где-то за небом кричат орлы.
На Кавказе идёт война, гибнут в боях солдаты.
В числе декабристов, отправленных царём на Кавказ, находился и Александр Бестужев.
Таскает Бестужев тяжёлый солдатский ранец. Ходит со всеми в атаки.
Не раз отличался в боях Бестужев. В приказах не раз отмечен. Даже орденом награждён.
А в те часы, когда утихают бои и выпадает свободное время, превращается Александр Бестужев в писателя Александра Марлинского. То сядет у горной речки. То на краю утёса. Достанет перо, бумагу. Строчка бежит за строчкой.
Один из кавказских начальников граф Воронцов знал и очень ценил Бестужева. Решил граф Воронцов облегчить участь писателя. Послал письмо Николаю I. Писал Воронцов, что Александр Бестужев человек талантливый и как писатель он может быть очень полезным отечеству, что надо его уберечь от боёв и от пуль. Просил Воронцов у царя разрешения перевести Бестужева-Марлинского из армии на гражданскую службу.
Получил Николай I письмо от графа Воронцова, прочитал раз, прочитал два.
— «Полезным отечеству», — проговорил, посмотрел на флигель-адъютанта Дурново. — Что значит быть полезным отечеству, а?
— Любить отца-государя, ваше величество, — выпалил Дурново.
— Верно, — ответил царь. — Вот ты, Дурново, полезен.
— Рад стараться, ваше величество, — поклонился царю Дурново и тут же чмокнул императора в руку.
— Бестужева не туда надо послать, — заявил Николай I, — где он будет полезен, а туда, где он может быть безвреден.
— Браво, браво! — закричал Дурново. — Ваше величество, браво!
— Так что же, Дурново, написать графу Воронцову?
— Полный отказ, ваше величество.
— Ну и глуп же ты, Дурново, — усмехнулся царь. — Пиши: государь согласен.
Смутился, притих Дурново, вывел «согласен».
— Написал?
— Так точно, ваше величество.
Прошёлся царь по кабинету из угла в угол. Опять подошёл к Дурново. Ткнул пальцем в письмо к Воронцову:
— Пиши: «Согласен. Перевесть его можно, но в другой батальон».
Остался Александр Бестужев в армии. И дальше лямку тянул солдатскую. Не вернулся Бестужев с Кавказа. Вскоре в одном из боёв погиб.
Гавриил Степанович Батеньков по решению суда был приговорён к бессрочной сибирской каторге.
— Знакома ему Сибирь, знакома, — сказал на это Николай I. — Не напугаешь.
Батеньков до ареста был крупным государственным чиновником. По делам службы он несколько лет провёл в Сибири, хорошо изучил и знал этот край.
Приказал Николай I оставить Батенькова в Петербурге, заточить в Петропавловскую крепость, в Алексеевский равелин.
Но главное было, конечно, не в том, что Батенькову была хорошо известна Сибирь. Будучи на важной государственной службе, Батеньков знал многое из того, что царь хотел бы сохранить в тайне.
— Тут место надёжное, — говорил Николай I о Петропавловской крепости и потирал ладошки. — Пусть посидит, пусть посидит. Стены тайны хранить умеют… Ну как? — спрашивал царь у Дурново.
— Гениально! — кричал Дурново: — Гениально!
Упрятал царь Батенькова в Алексеевский равелин и всё же мучился, не находил покоя. Всё казалось Николаю I, что Батеньков и через стены сумеет разгласить известные тайны.
Думал царь, что бы ещё изобрести.
— Его бы — того, — подсказал Дурново.
— Что — того?