Секретные поручения 2. Том 1
Шрифт:
Убитый полулежал-полусидел на корточках, воткнувшись теменем в ножку кресла, привалившись боком к радиатору отопления. Спина выгнута колесом. Глаза открыты. Даже на глаз видно, что тело окоченело.
– Вон там… Ключица, – показал глазами судмедэксперт. Он только что вернулся из ванной и вытирал мокрые руки куском туалетной бумаги. Рачков потрошил трупы уже двадцать лет, и это не могло не сказаться на его личности. Грузный и седой, с брезгливым выражением лица, он считал, что уже познал все тайны бытия. Возможно, так оно и было. Среди длительно практикующих экспертов ходили байки о том, что некоторые видели человеческую душу. И якобы она бывает
Денис присел, глянул. Свитер на плече разодран, испачканные в крови шерстяные нитки торчат в стороны, как скрученная проволока.
– Редкий удар. Сверху вниз, в левую ключицу. Как в лифте съехал… – Эксперт издал губами звук, похожий на выстрел пробки от шампанского.
– Сердце – пополам.
Это надо же, подумал Денис. Пополам. Два идиота в заводской общаге напились и подрались, кто-то схватился за нож… А в результате окосевший следак Петровский вместо того, чтобы попасть в лапы к Курбатову, срочно выезжает на происшествие. Звонок по внутренней линии. Подарок судьбы. Срочно, Петровский, одна нога здесь, другая там…Есть, товарищ прокурор.
Денис выпрямился.
– Что еще?
Рачков пожал плечами. Лицо у него было отекшее, мятое, усталое. Говорили, что у него диабет.
– А что еще? Здоровье у него было хорошее, видно, следил за собой. Диета, физкультура, то да се… Только здоровье, Денис, не главное.
– Разве?
Рачков многозначительно поднял палец.
– Вот сейчас все с холестерином борются, с ожирением. Кремлевская диета, жиры и углеводы долой… Не помогает! А бомжа вскрываем, у него все сосуды чистенькие, ни одной холестериновой бляшки! И ни грамма лишнего жира! Ему до ста лет жить и жить… Чего ж мы его вскрываем, спрашивается? Да метилового спирта выпил, или на нож напоролся, или в люке угарным газом отравился, или с крыши упал… А ты говоришь – здоровье…
– Да я ничего не говорю. Это вы говорите.
– Ну я говорю, – кивнул Рачков. – И еще скажу: – Обычно у простого народа рот плохой: зубы дырявые, нелеченые. А у него пломбы дорогие, качественные. Обычно такие у начальников бывают, у богатых людей… Парадокс, да? И кожа ухоженная, без косметических салонов явно не обошлось. Мышцы тренированные.
– Хорошо, спасибо, – Денис отвернулся.
Рачков любил делать парадоксальные выводы, при этом часто по-своему интерпретировал обстоятельства и вторгался в компетенцию следователя.
– А что у сыщиков? – спросил Денис. – Показывайте, что накопали…
Оперуполномоченный капитан Селеденко с интересом рассматривал пеструю картинку, наклеенную на внутренней стороне дверцы тумбочки.
– Чего показывать, – не оборачиваясь ответил он. – Все добро на столе. Все – твое. Бери, пользуйся.
В большом полиэтиленовом пакете посуды рублей на сорок. Вещдок номер один – бутылка от портвейна красного «Закат». Вещдок номер два – «Аромат осени». «Степная перцовая». Пиво. Пиво. Много пива. Ну, господа… Кто пьет поутру красный портвейн, мешая его с «Жигулевским», тот своей смертью не умрет. Вилка с погнутыми зубцами в отдельном пакетике. Два стакана с «пальчиками». Рецепт, там что-то по-латыни… Пинотазол. Это, кажется, от печени. Две смятые десятки, связка ключей, початая пачка «Примы». Запаянное в пластик удостоверение на имя Синицына Геннадия Ивановича. Это он, тот самый, – что лежит сейчас у батареи. На фото у него плоское лицо валета из старой засаленной колоды. Ни названия предприятия, ни должности на удостоверении не было. Только цифры. 17668 дробь 56. В последнем пакете поблескивал кухонный нож, помеченный как вещдок номер 18.
– Но это явно не то, – сказал Денис.
– В смысле? – вяло отозвался Селеденко. Теперь он рассматривал какую-то баночку, только что извлеченную из холодильника. Баночка ему не нравилась.
– Во параша. Шо цэ таке – а, Петровский?.. – Селеденко осторожно понюхал. – А может, они мазутом закусывали?..
– Дай-ка, – сказал Рачков.
Селеденко, скривившись, вручил ему находку.
– У этого ножа слишком короткое лезвие, – сказал Денис. – Чтобы убить вот так, через ключицу, нужно сантиметров двадцать хотя бы.
– Двадцать, ну. И узкое лезвие, – подтвердил медэксперт. – Так ведь это икра, Селеденко, – он повернулся к оперу. – Черная. Паюсная. Вон, «кавьяр» написано.
– Да ну? – удивился Селеденко. – Икра? А ты пробовал?
– Точно икра, – подтвердил понятой. – Я отсюда вижу.
– Во дает, – сказал Селеденко. – Чернила пьет, срань кругом развел, а икрой закусывает… А может, белковая какая? Знаешь, бывает…
– Не. Белковая сыпется, как каша. А это паюсная, – сказал опытный Рачков, как будто осетров он тоже вскрывал.
– А может, у него родственники на Каспии где-нибудь, а? – рассуждал опер.
– Нет у него никаких родственников, – сказал понятой. – Разве только на Колыме где.
– Ага. – Селеденко нацелился на него. – А ты его знал, что ли, этого Синицына?
– Ну, так…
– Добре, раз так. С тебя, значит, и начнем. Имя, фамилия?
Капитан начал опрашивать понятых. Денис искал нож, которым убили Синицына, – длинный сточенный хлебный нож с деревянной ручкой, потемневшей от воды и жира. Примерно так он его себе представлял. Хотя с самого начала слабо верил в успех предприятия. Хлебный нож имеет смысл искать в кухне, где орудует хозяйка, где под потолком на трубе отопления висят сплетенные в косичку связки с чесноком и луком, на плите кипят-парятся кастрюльки. А здесь, в убогом общажном блоке, где и кухни-то по сути нет…
– Синицын ведь не был женат? – спросил Денис.
– Нет, – сказала комендант.
– Бабы приходили разные. И девки молодые и постарше, – отозвался высокий.
– Какие еще бабы? – встрепенулась комендант.
– Будто не знаете, – тихо и язвительно произнесла жена высокого.
Тумбочка, кровать, стол, холодильник, доломанный посудный шкаф в стиле 70-х годов – вот и все поле деятельности, шестнадцать квадратных метров. Пыль, мусор да несколько отвердевших окурков от «Примы». Заначка в двести пятьдесят рублей между секциями батареи. М-да… Похоже, что обычный хлебный нож найти здесь не легче, чем «узи» или «калашникова». Денис осмотрел ванную и уборную, даже в бачок заглянул. Ничего.
– Селеденко, – позвал он.
– Ну?
– Пусть кто-нибудь из твоих прогуляется на улицу, глянет под окнами и на выходе. Нож с длинным лезвием. Может, в урне где-нибудь, в кустах. Здесь его нет.
– Да унес он его, точно говорю, – пробормотал капитан. Он повернулся к одному из сержантов. – Хватит скучать, Гришин. Задачу понял?..
Денис спустился вниз вслед за сержантом, переговорил с вахтершей. Та уже была в курсе. Как и ожидалось, никто из чужих, а тем более подозрительных, здесь не ходит. Не положено. И сегодня никого не было. И спрашивать даже нечего.