Секретные поручения
Шрифт:
Следователь наклонился и осторожно поставил на стол рыжий рюкзачок с нашлепкой «Дэниел Рей».
— Тогда объясни, Цигулева, почему ты выбросила вот это?
— Я же говорю, он требовал у меня денег, этот бугай… — простонала Антонина. — Сказал: я знаю, тебя сирийцы трахают, у тебя «зеленые» есть, колись, сука, иначе хор Пятницкого закажу, раскурочим на фиг… А тут со всех сторон налетели, хватать стали, валить… Ну все, думаю, вот и хор прибыл. Мне денег жалко? Да чтоб он подавился, бугай. Бросила подальше — хотела
— А месячные? Про месячные ты ему ничего не сказала? — невозмутимо поинтересовался лейтенант, нашаривая что-то в рюкзачке.
Девушка запнулась, резко выпрямила спину. Выглядывающие из-под прически маленькие уши порозовели.
— Делать мне больше нечего, — медленно произнесла она.
«Какой бугай, какие месячные?» — недоуменно подумал Курлов. Несколько часов назад он самолично шарил у нее в трусах, и все было в полном порядке!
— Что ж так… Глядишь, никто бы курочить тебя не стал. Они, бугаи, женской крови во как боятся.
Следователь достал шуршащий пакет с гигиеническими прокладками, повертел перед глазами.
— Никаких денег тут нет, Цигулева. Только эти сугубо заграничные штучки. В наших аптеках их не найдешь. Друзья привозят? Все-таки полезно дружить с иностранцами!
Девушка молчала. Капитан вскрыл пакет ногтем большого пальца.
— Небось утюгом запаивала?
Антонина презрительно скривилась.
— Хорошая у вас работа. Настоящим мужским делом занимаетесь!
— Это ты верно подметила…
Он достал одну прокладку, аккуратно расправил ее перед собой на столе. Остальные убрал обратно в рюкзак.
— Смотри, как просто.
Следователь оторвал верхний слой прокладки, оттуда вдруг выскочила черная блестящая змейка, упала в его раскрытую ладонь и судорожно скрутилась кольцом.
— Надо же, — натянутым голосом сказала Антонина. — И что это такое?
Капитан доброжелательно улыбнулся.
— Это микрофильм, Цигулева, — пояснил, он. — Называется: «Активные радиолокационные станции Северо-Кавказского округа ПВО». Тот самый, за который Бен-Ави обещал тебе отвалить пятнадцать «косых» и квартиру в Москве. И когда вы позавчера сидели в ванне на шестом этаже гостиницы «Кавказ», ты сказала ему — цитирую дословно: «Бенчик, если ты будешь платить так же, как ты трахаешь, я сделаю это, хер с тобой». Припоминаешь?
— Какая чепуха, — дрогнувшим голосом произнесла Антонина.
Сергей Курлов неотрывно смотрел на нее: искренне распахнутые недоумевающие глазищи, блестящие чистые волосы, длинная белая шея, узкая прямая спина… И отчетливо понимал, что никогда в жизни ему уже не заглянуть в эти лживые глаза, не целовать этой шеи, и спина Антонины Цигулевой, самой красивой университетской стервы, никогда не будет выгибаться под его грузным телом.
— …Пленку ты получила от Павла Горюнова, бывшего сотрудника НИИ-54/2, ныне безработного, — чеканил слова капитан. — А тот достал ее у дружков по отделу, заплатив пятьдесят долларов плюс бутылку вишневой настойки сверху. Недорого.
Неплохой бизнес, тут я с тобой согласен. Что ты говоришь?
— Это какая-то ошибка, — Антонина заломила руки.
— Да, и очень серьезная, — кивнул следователь. — Сегодня ночью ты должна была вложить пакет с микрофильмом в контейнер, оборудованный в общественном туалете Октябрьского парка, для чего приготовила ключ от мужского отделения. А Бен-Ави утром должен извлечь его оттуда… Утром, Цигулева! А сейчас пока еще ночь! Утро впереди!
Антонина расхохоталась, запрокинув голову.
— Блядь, — произнесла она сквозь смех. — Говно. Блевотина. Мудотня… Если бы ты, капитан, сам взял меня в этом самом сортире, с этим самым контейнером в руках, — я бы с тобой еще поговорила. Языком работать я во как умею. Показать?
Но ты, гнида, ты…
Щелкнул тумблер, и звук пропал. Агеев тронул Сергея за локоть.
— Идем. По-моему, вполне достаточно.
Коливатов уже держал распахнутой дверь. Очутившись в изрешеченном электрическими пунктирами коридоре, Сергей непослушным языком спросил:
— Она что… и вправду шпионка?
Ему никто не ответил.
В полном молчании они вернулись в тот же кабинет, Коливатов вновь остался снаружи, а Агеев быстро обрисовал недоучившемуся журналисту его ближайшее будущее.
— Соучастие в шпионаже, вот как это называется. И никакой лапши. Если ты ни при чем, зачем, спрашивается, избивал офицеров госбезопасности, хватал пистолет, кричал ей "Беги! "? Зачем? Не думал же ты, что пятнадцать человек под прожекторы и видеозапись собираются ее изнасиловать?!
Сгорбившись на жестком стуле, Курлов смотрел в пол. Действительно… Так может объяснять только полный идиот… Но это ясно сейчас и здесь. А тогда у него конкретных мыслей не было, хотя и мелькнуло что-то про натуральную порносъемку.
— Так получилось, — промямлил он. — Я ничего не знал. Глухое место, ночь, нападение… Я и защищался.
— Допустим. А сотрудникам нашим от этого легче? Ты троих искалечил при исполнении служебных обязанностей! И чуть не сорвал все дело: дал ей рюкзак выбросить!
Сергей молчал. Он понимал, что оправдания бесполезны.
В комнату бесшумно вошел Коливатов и положил на стол несколько еще влажных фотографий. Агеев быстро просмотрел их, поцокал языком и протянул Сергею.
— Полюбуйся!
Учитывая условия съемки, снимки вышли приличными: четкие, насыщенные, контрастные. И очень динамичные. Курлов оттаскивает офицеров от Антонины, Курлов бьет сотрудника контрразведки кулаком в лицо, другого — ногой в живот, третьего сбивает с ног подсечкой. Курлов с пистолетом в руке, лицо искажено то ли ненавистью, то ли страхом.