Секретный дневник доктора Уотсона
Шрифт:
Его величество умолк и сделал маленький робкий шажок к Холмсу. Взгляд Георга все еще магнетизировал прославленного детектива, который чувствовал себя мухой, увязшей в паутине. Затем король протянул обе ладони к собеседнику:
– Вы поможете мне, мистер Холмс?
Это был не столько вопрос, сколько приказ – негромкий и спокойный, но тем не менее приказ.
Моему другу не оставалось ничего другого, кроме как ответить:
– Да, ваше величество.
Сделка
Когда Холмс вернулся в личный кабинет Ллойда Джорджа, премьер-министр по-прежнему нервничал. Однако на этот раз он заговорил:
– Ну, мистер Холмс, слишком много событий для одного вечера, как я погляжу?
– Истинная правда, господин премьер-министр.
– Мистер Холмс, когда вы помогли правительству с этим неприятным морским делом, я, как вам известно, еще не занимал этот пост. Мое отношение к щекотливым международным делам сильно отличается от философии, которую проповедовал мой предшественник. Мы участвуем в этой проклятой войне с четырнадцатого года, а теперь хотя бы забрезжил какой-то конец. Американцы давят, и благодаря им ситуация меняется. Мы, так сказать, весьма нуждаемся в их оружии и в их масле; в особенности нашим людям нужно масло. Американский президент, мистер Вильсон, с моей точки зрения, все еще страдает наивностью и, несмотря на все свои поучительные речи, не понимает географических реалий, а тем более концепцию империи.
– Возможно, понимает, и даже слишком хорошо.
Ллойд Джордж сурово посмотрел на сыщика:
– Избавьте меня от поучений в столь поздний час, мистер Холмс, да и в любой другой тоже…
Холмс перебил его:
– В таком случае, премьер-министр, при всем уважении к вам, избавьте меня от урока мировой политики в приходской воскресной школе.
Выражение лица премьер-министра изменилось. Теперь он, кажется, осознал, что ввязался в битву умов, и не без оснований подозревал, что проигрывает.
– Я понял, мистер Холмс. Тогда я перейду к сути. Мое правительство не может изменить ни политическую ситуацию, ни военное положение. Тем не менее я прекрасно понимаю, что не могу отказать своему монарху в просьбе, иначе меня до последних дней будет мучить совесть, а вина тяжким грузом ляжет на мою душу. Есть некоторое количество людей – назовем их невидимками, – которые полностью разделяют мои чувства. Однако есть и те, кто воспользуется информацией о сегодняшней встрече для усиления тайных республиканских настроений. Есть откровенные враги, которые обернут эту ситуацию против нас на внешней и внутренней политической арене. И еще есть те, кому попросту не нравится нынешний кабинет министров, – они не погнушаются слухами, чтобы устранить меня в середине войны.
Премьер-министр замолчал на мгновение и продолжил:
– Мистер Холмс, в России уже работают наши люди. Они были отправлены туда до начала военных действий в августе четырнадцатого года, а то и до начала столетия. Они поставляют жизненно важную информацию нашим секретным службам. Несколько особо доверенных лиц подготовили все необходимое. На данном этапе я не хочу и не могу сказать вам больше, однако заверяю вас, что вы получите любую помощь, которую только возможно оказать, а также доступ к любой информации, которая потребуется. Теперь вам необходимо как можно скорее собраться, потому что вы отправляетесь в Россию в составе экспедиционных войск.
– Экспедиционных войск? А-а, Архангельск, – кивнул Холмс и стал с довольным видом ждать неизбежной реакции премьер-министра.
– Боже мой! Откуда вы знаете? Или у кого-то язык болтается, как флаг Адмиралтейства на ветру?
– Успокойтесь, премьер-министр. Я вовсе не выудил эту информацию у какого-нибудь неосторожного офицера. Наоборот, все военнослужащие, с которыми мне доводилось встречаться, вели себя крайне осторожно и осмотрительно.
– Но тогда откуда у вас эти сведения?
– Сэр, нет никакой географической головоломки! Раз уж англичане высадились в Мурманске…
Тут Ллойд Джордж немедленно перебил сыщика:
– Учтите: по просьбе большевиков. По их просьбе.
– Разумеется. Так вот, самым близкими к Мурманску и достаточно крупным для принятия экспедиционных войск портом является Архангельск. Поэтому логично было назвать именно его. А поскольку Гражданская война особенно яростно ударила именно по этой части России, у меня естественно возникли подозрения, что союзники захотят контролировать эту область.
– Вы имеете в виду – обеспечить ей нейтралитет?
Холмс слегка прищурился:
– Конечно, речь идет именно о нейтралитете.
Казалось, Ллойд Джордж впервые с начала разговора вздохнул свободно:
– Знаете, мистер Холмс, я неоднократно читал о ваших подвигах и уникальных дедуктивных способностях, но до этой минуты не имел счастья оценить их лично.
– Ну, это была одна из самых простых задачек.
– Может, тогда попытаетесь предсказать исход войны? Я имею в виду ее конкретные итоги, поскольку уже очевидно, что теперь мы наверняка победим.
– Премьер-министр, в тот день, когда началась война, я описал ее возможный ход, потом положил свои записи в конверт, запечатал и отдал на хранение доктору Уотсону с четкими инструкциями: не открывать до окончания сражений.
– Правда? И что же вы там предсказали?
– Не предсказал, господин премьер-министр, а вычислил с помощью дедукции, благодаря умозаключениям. Но, поскольку я отдал эти записи на хранение доктору Уотсону со вполне определенными указаниями, я предпочел бы не испытывать преданность моего верного друга и твердость его обещаний, отменяя собственные поручения.
Холмсу было ясно, что им с Ллойдом Джорджем не найти общего языка ни при каком раскладе. В дальнейшем детектив признался мне по секрету, что отчетливо чувствовал: не будь он так необходим для выполнения деликатного задания, Ллойд Джордж с удовольствием избавился бы от него.
Я уточнил у Холмса, что он имеет в виду. Он заглянул мне прямо в глаза, словно пытался сообщить ответ одной лишь силой мысли, и произнес:
Добро и зло один обман –Летим в сырой, гнилой туман [2] .2
У. Шекспир. Макбет. Акт I. Сцена 1. (Перевод С. Соловьева.)