Секретный фарватер (илл. Г. Яковлева)
Шрифт:
— Заговорит, — уверенно замечает майор, покачивая ногой. — Это он еще не просох, не очухался. А переоденут его во все сухое да посадят против следователя, сразу весь наигрыш — как рукой! Он же, видать, не дурак. Дело идет о его жизни. Заговорит — будет жить. А уж если не заговорит…
Он очень проницателен, этот майор, старый пограничник! Нарушитель быстро взглянул на него, снова опустил голову.
Заговорит!..
6
Но, когда его доставили в Ленинград, он еще упирался некоторое время — по инерции.
Потом, подобно действию пружины часового механизма, инерция кончилась. Он вздохнул, провел по лицу тяжелой, со вздутыми венами рукой:
— Буду говорить!
И словно бы прорвало его! Стенографистка не успевает записывать, то и дело меняет остро отточенные карандаши.
Зачем ему, в самом деле, упираться, мучить себя? Бара уже не будет, это ясно. Обещанное вознаграждение потеряно. Честь? Долг? Это давно слова-пустышки для него. Родина? Но у него нет и не было родины.
И он устал притворяться. Последняя роль сыграна, больше ему не играть. Можно дать себе волю, расслабить натянутые нервы. Все кончено. И в этом есть какое-то облегчение.
Но, чем дольше говорит нарушитель, торопясь, поясняя, уточняя, тем более озабоченным делается лицо полковника, который снимает допрос…
Через несколько часов он является с докладом к генералу.
— Ага! — удовлетворенно говорит генерал. — Вы были правы. Это связано с прошлогодним нарушением.
— Но сам он клянется-божится, что ему ничего не известно об этой первой попытке нарушения.
— Темнит, как вы думаете?
— А зачем ему темнить? Он очень словоохотлив. И ведь это дело прошлое. Он ничего не скрыл от нас насчет будущего, насчет своего напарника, которого пока придерживают в резерве на том берегу. Вы знаете, у меня мелькнула догадка: не имеем ли мы в данном случае дело с двумя разведками?
— Которые соперничают между собой, не зная друг о друге?
— Да.
— Любопытно!
— Второй нарушитель пытается уменьшить свою вину. Прошу взглянуть, страница пятая протокола допроса: «Мое задание особого рода. Я не должен был убивать ваших людей или взрывать мосты, электростанции и заводы. Я послан изъять очень важную международную тайну».
— Вот как! Даже международную! Но сути тайны, по его словам, он не знает. Врет?
— Вряд Ли. Простой исполнитель. Так сказать, рука, а не голова. «Потом я должен был включить часовой механизм, — сказал он. — До остального не было дела. Ведь я хотел остаться в живых, вернувшись домой. А меня учили, что есть тайны, которые убивают».
— Резонно. Он заботился о своем здоровье. Как, кстати, самочувствие раненого пограничника?
— Умер по дороге в отряд, товарищ генерал. Не успели довезти до госпиталя.
Генерал, стараясь скрыть волнение, низко наклоняется над столом и без нужды передвигает тяжелый письменный прибор. Пауза.
— Продолжайте, — говорит он своим обычным ровным голосом. — Что сказал еще этот мнимый мертвец, столь заботящийся о своем здоровье?
— Он готов, по его словам, сам показать нам вход в эту Винету. К сожалению, нарушителя немного повредили при задержании — сломали ему руку. А там, как он говорит, надо проплыть метров десять под скалой.
— Но он набросал на бумаге план?
— Да. Остров обозначен под условным наименованием «Змеиный».
— Ну что ж! Главное — это план. Ведь лейтенант Ластиков аквалангист?
— Так точно. Но у меня есть вариант решения.
Полковник кратко докладывает свой вариант. Несколько минут генерал в раздумье барабанит пальцами по столу.
— Рискованно, вы не находите? Мы ставим Ластиков а под удар.
— Я подумал об этом. Его будут страховать запасные аквалангисты и Рывчун. Зато эффект двойной.
— Сомневаюсь в том, чтобы этот так называемый шеф решился на новую попытку. С противоположного берега был слышен шум, видны вспышки выстрелов. Логический вывод: нарушитель схвачен, возможно, признался.
— А мы прибегнем к хитрости, товарищ генерал. Представьте себе: до этого шефа — не уточняю, каким путем, вероятно, окольным — доходит весть: нарушитель при задержании принял яд. Кстати, капсула с ядом была при нем.
— Так. Продолжайте!
— Тогда вплавь направляется к острову второй нарушитель. Но Ластиков наготове и…
— Согласен! — Генерал прихлопнул ладонью листы протокола допроса. — Хоп, майли!
В молодости он служил в Средней Азии и, по старой памяти, любил иногда употреблять местные выражения.
Глава 7.
Засада на острове Змеиный
1
Командир корабля хмуро встретил Александра после его возвращения с заставы, где был схвачен нарушитель, притворившийся утопленником.
— Не везет мне с вами, лейтенант!
Александр удивился. В чем он мог провиниться?
— Да нет! Штурман-то вы хороший. Но комдив то и дело отнимает вас у меня. Вот сейчас в Ленинград едете — на дополнительную тренировку перед соревнованиями. Уже приказ печатают.
На тренировку — сейчас? Но это же нелепо! Весь участок границы напряжен в связи с дерзкой попыткой ее нарушения, а он, лейтенант, штурман корабля, будет прохлаждаться, плескаться в бассейне под светом рефлекторов, как на киносъемке!
— Прошу разрешения войти?
За дверью раздалось: «Да!» Комдив говорил по телефону, видимо, с округом. Не отнимая трубки от уха, он махнул рукой в сторону кресла: пригласил садиться.
— Ясно, товарищ генерал, — повторял комдив. — Понял вас. Да, он уже здесь. Сейчас отправлю к вам, товарищ генерал!
Посмотрев на Александра, который сидел перед ним выпрямившись, с холодно-отчужденным видом, он усмехнулся, даже, почудилось, ободряюще подмигнул. Комдив подмигнул? Нет, этого не могло быть.
— Некогда объяснять, лейтенант. Берите мой катер и духом — на поезд и в Ленинград!..