Секретный корпус. Повесть о разведке на всех фронтах
Шрифт:
Британские власти обещали 50 000 фунтов стерлингов тому, кто доставит этого изумительного человека. И всё же, хотя Васмусс был единственный белый среди туземцев, христианин, а не магометанин, и запас денег у него истощался, его так и не выдали. Почему? А потому, объяснили потом туземцы, что «ни один человек не может стоить так дорого» и никто не верил в серьёзность предложения.
Когда у Васмусса иссякли средства, он начал выдавать векселя, а под конец даже убедил персов выплачивать ему жалованье — 3000 рупий в месяц. Кроме того, они кормили и одевали его, дали лошадь. Васмусс даже женился на персидской
Глава шестая
Битва умов
В этой главе нам придётся забыть о хорошеньких дамах и симпатических чернилах и обратиться к полю боя — подлинной области разведки. Задача шпиона на поле боя совершенно ясна — охранять свою армию от неожиданных ударов, выяснять, где и когда выгоднее атаковать врага.
Настоящий офицер разведки жил мысленно, если не физически, за линиями противника. И если по временам ему не удавалось следить за каждым движением противника и за каждым его замыслом, то лишь потому, что он был новичком в игре, правила которой менялись изо дня в день.
В начале воины мы беспечно отправились в Монс, не имея ни малейшего представления о предстоящем. Штабу предоставили грузовики. Предполагалось, что офицеры штаба сэра Джона Френча будут рыскать по стране, идя бок о бок, как мальчики в школе. «Оперативники» — па передних скамьях, разведка — немного повыше и сзади, затем — адъютанты и квартирмейстеры.
Это было начало. К тому времени, когда разорвался последний снаряд, офицеры разведки, не говоря уже о штабе, не могли бы разместиться на пятидесяти грузовиках.
Все эти годы на территории Франции и Фландрии разыгрывалась чудовищная битва умов.
Проверка донесений авиационной разведки, авиационного наблюдения и аэрофотосъёмки; допросы пленных и изучение захваченных документов; проверка донесений агентов; опознавание убитых врагов и подслушивание телефонных и радиоразговоров противника — из этих элементов складывалась «битва умов».
Авиационная разведка состояла из тактического наблюдения непосредственно на фронте данного соединения за такими объектами, как огни и дым лагерей, движение по дорогам, количество грузовиков в транспортных парках, а также из стратегической разведки дальше в глубь поля, для наблюдения за железнодорожными перевозками и движением по водным путям, поисков полевых складов и аэродромов.
Оценивая информацию, полученную от авиационной разведки, нужно было сопоставить её с постоянными сведениями о нормальных, повседневных действиях противника обнаружить всё выходящее за пределы нормы. Даже самые систематические и полные донесения обобщить не всегда легко.
К концу войны обе стороны пользовались железными дорогами почти исключительно по ночам, но вначале — на Лоо и на Сомме — наши начальники не додумались до этого. Железнодорожное движение происходило прямо на глазах наблюдателей противника, которые отмечали время, отбытия и направление каждого поезда.
Так вот, на второй день сражения у Лоо наши авиаразведчики доложили, что к линии фронта из германского тыла идут поезда один за другим, десятки поездов; ясно, что происходит подвоз резервов в больших масштаба. Каждый поезд везёт 800 человек или, грубо говоря, один батальон. Разведка, прикинула: 25
Два года спустя, в ноябрьских боях генерала Бинга на Камбрэ последовало продолжение этой истории. На следующий день, после того как прорвалась 3-я армия, наши наблюдатели — наземные и воздушные — доложили о большой активности на дорогах противника. Грузовики целый день шли непрерывным потоком к передовой. Ясно, что перебрасываются в ближайший резерв десятки тысяч свежих войск. Но откуда? Вся наша информация показывала, что у противника нет ни одной свежей дивизии, которую он мог бы получить в момент, избранный нами для атаки.
Штаб обратился за советом к «мудрецам» в тылу.
— Продолжайте своё дело, — пришёл ответ, — гунны уже выкинули такой трюк в Лоо. У них нет резервов. Грузовики пусты.
Но грузовики не были пусты…
Ежедневно производились тысячи аэрофотоснимков позиций' противника с большой высоты; некоторые вертикально, другие — под углом. По теням определяли, что именно представляет собой данный предмет — полевой склад или артиллерийскую позицию, проволочное заграждение или высокую траву. В позиционной войне одни «писали на земле» о своих намерениях, а другие читали. Так, сооружение железных или простых дорог, складов боеприпасов, аэродромов и госпиталей, появление новых артиллерийских позиций и телеграфных линий — на аэрофотографиях можно определить даже направление закапываемых проводов — всё это указывало на подготовку к наступлению.
Задачи разведки были совершенно ясны. Прежде всего, следовало сосредоточить внимание на том, что делает противник. Затем требовалось принять меры, чтобы противник не мог узнать, что делаем мы. И, наконец, надо было его дезинформировать. Эта последняя ступень развития разведки будет самой важной в будущей войне. Когда противник захочет атаковать в одном пункте, он будет делать все внешние приготовления в ином секторе, после чего разведка другой стороны поймёт, что её пытаются обмануть, и скажет: «Он думает, что поймает нас этой комедией на севере! Конечно, он собирается атаковать здесь, где всё кажется совершенно спокойным!»
Противник же, в свою очередь, угадает мысли разведки и предпримет атаку как раз на севере, где так открыто и демонстративно готовился к нападению.
Надо надеяться, что в будущей войне Генеральный штаб отнесётся с большей ответственностью к предложениям молодых офицеров, чем в прошлой. Вспомним историю под Бомонтамэлем во время поучительной бойни на Сомме.
Это было в 1916 году. С трудом продвинувшись приблизительно на две мили за четыре месяца и потеряв полмиллиона человек, мы готовились к переправе через Анкр в Бомонтамэле. Готовились прямо на глазах противника, который точно знал, куда мы намерены «сунуться»