Секретный проект. Трилогия
Шрифт:
Через 10 минут я пристроился к нему справа сзади на старте, прогазовывая двигателем. Двигатель работал устойчиво. Он обернулся и махнул рукой. Начали разбег, одновременно оторвались, я держался в 10 метрах и повторял все его манёвры. «Сергей? Что делать будем?» «Побеждать! У истребителя только этот путь!» Александр Иванович обернулся и подал команду расходиться. Так, правый вираж и горка, затем ещё один вираж и ищу глазами «противника». Вон он, красноносый. И он ниже меня! Атакую! Облегчаю винт и аккуратно накладываю марку прицела на него. Он резко уходит вправо на вираж, а я делаю боевой разворот, и опять оказываюсь выше него и
— Товарищ военный инженер первого ранга! В воздушном бою условный противник трижды условно сбит. Разрешите получить замечания!
— А не простой ты мальчишка! — сказал Филин и протянул мне руку, — Александр Иванович меня зовут. Извини, что не поверил Валерию Павловичу! Драться и водить самолёт ты умеешь. Осталось научиться быть испытателем.
— Я — постараюсь!
— А что ты сделал, что я проскочил?
— «Кадушку»! Бочку одними элеронами и чуть отдал закрылок, и тут же его убрал!
— Интересный маневр! Где ж ты этому научился?
— Не знаю. Просто люблю летать!
Нас обступили летчики, многих из них я знал по фотографиям: Супрун, Коккинаки, Ершов.
— Иваныч, это тебя этот пацан гонял?
— Он! Вот прислали на мою голову!
— Давай его ко мне!
— Нет, Степан, его Палыч нашёл для себя.
— Да он его угробит! Сделает из него воздушного хулигана! А я из него воздушного бойца сделаю!
— Это тебе, Степан, у него учиться надо! С тобой мы на равных дерёмся, а у него совсем другой почерк. И совершенно неожиданный. Он дерётся на вертикалях. А стреляешь хорошо, лейтенант?
— От двадцати четырёх и выше. Несколько раз тридцать было.
— Не кисло! Воевал?
— Я только училище закончил, досрочно выпустился!
— Ну да, я, когда читал его лётную книжку, чуть его не выгнал! Присылают сопляка в испытатели!
— Тебя зовут-то как? Меня Степан!
— Андрей меня зовут, а вы — Степан Супрун!
— Смотри, знает!
— Ну, товарищи, вы — знакомьтесь, — резюмировал Александр Иванович, — а я пойду, дел невпроворот. Андрей! Зайдёшь в финчасть, и встанешь на довольствие. Устроился-то где? А, у бабы Дуси! С жильём — напряжёнка, но что-нибудь придумаем. Владимир! Пока Палыча нет, возьми на себя обучение. В первую очередь: слепому полёту и вторым пилотом на тяжёлых самолётах.
— Есть, товарищ командир!
С уходом командира, разговор переместился в курилку. Неожиданно меня спросили, как мне понравилась «десятка».
— Движок — слабоват, форсаж — короткий, вооружение — слабое, нет радиостанции, неудобный выпуск закрылка, ручная уборка и выпуск шасси, неудобно расположен механизм триммеров, слишком низко расположен компас и авиагоризонт.
— Уппсс! Вот
— В первую очередь — цельнометаллический, мотор — 2–2.5 тысячи сил, винт регулируемого шага, закрытый выступающий фонарь, без гаргрота, носовая стойка шасси. Пушки: две или три, и пристрелочный пулемёт или пулемёты. Мощная приёмо-передающая станция, гироскопический полукомпас, радиокомпас, зеркала заднего обзора, управление двигателем полуавтоматическое с одной рукояткой управления. Электрическое или гидравлическое шасси. Скорость — около 700 км/ч. Высотность — до 12–14 км.
— Ничего себе — требования! С какого перепугу?
— Так ведь драться придётся с немцами. Про Ме-109 я уже слышал. Про Ю-86 — тоже.
— Ты про Испанию?
— Да.
— Но двигателей у нас таких нет!
— Почему? А М-82? Только они его опять карбюраторным делают, а нужно впрыскивать топливо, как в дизеле, через форсунку. Отдельно пусковые форсунки во всасывающем патрубке, а отдельно — маршевые в каждом цилиндре. Мощность и устойчивость работы повысится.
— Надо будет тебя к нашим двигателистам подвести. Впрочем, И-180, где-то, твоим требованиям удовлетворяет…
Подошёл ещё один очень интересный человек: Пётр Стефановский.
— Говорят нашего полку прибыло! А ну, поворотись-ка, сынку! — на фоне огромного Стефановского я выглядел совсем худеньким. — Воробышек! Как таких в авиацию берут!
— Да ты посиди, послушай, что молодёжь говорит! — сказал Коккинаки, и слово в слово повторил мои слова про истребитель.
— А что, на таком бы и я полетал с удовольствием. Однако, товарищи! Время!!! Соловья баснями не кормят! Айда в столовую!
— Мне сначала надо в штаб, на довольствие встать!
— Ну, давай, беги, а нас вон там найдёшь. — и показали на одноэтажный домик в тени деревьев.
Побегав по кабинетам в штабе, получил назначение в третью эскадрилью, командиром у меня стал Коккинаки. Поел в столовой и пошёл в класс. Там меня усадили за карты, схемы, наставления. Через часа полтора, подошёл Владимир Константинович и принял у меня зачёты по знанию района. Повел в раздевалку, показал мой шкафчик. Там висел шлем, реглан, меховой комбинезон.
— Одевайся. Сходим в зону, посмотрим, как у тебя слепой полёт получится.
Взлетели на УТИ-4. Вышли в зону, меня немного потряхивало. Неожиданно раздался голос Сергея: «Да не волнуйся ты так! Ничего сложного. Ты в зоне, доложись!» Доложился.
— Закрывай шторку!
Рука сама дернулась и включила освещение, затем закрыла шторку. Левая рука вытащила и положила на колено планшет, и пальцем Сергей мне показал точку на карте. Я совсем об этом забыл. Тут же послышался голос Владимира Константиновича: «Сколько до поворота?» «Три минуты двадцать!» «Добро!» Смотрю на компас, авиагоризонт и часы, энергично поворачиваю, ложусь на новый курс. Чуть поправляю самолёт, уже успокоился и даже немного расслабился. Сзади послышалось: «Возьми поправку на ветер пять градусов влево!» «Есть!» Подходим к повороту, докладываю о нем и также быстро поворачиваю. С полётом по прямой я освоился, а вот как снижаться? «Тоже по прибору! Задаёшь глиссаду по авиагоризонту и идешь вниз!» Третий поворот! Докладываю, что начал снижаться и занимать эшелон 2000 метров. Уп-пс-с! Температура ползёт вверх, приоткрыл заслонки, вышел на 2000, выровнялся. Сзади: