Секреты фарфоровой куклы

Григоричева Илина

– Как, вы здесь, Лансдорф? – услышал он за спиной голос поэта Сиббера.

– Что же в этом такого необычного?

– Странно. Разве вы не знаете последнюю новость? Сегодня весь Лондон об этом только и говорит!

– Какую новость?

– Ну как же! Вчера ночью умерла герцогиня Нортумберленд!

Лансдорфа подбросило. Он выбежал из кофейни и, не решив куда лучше идти, направился домой. Там его ждала записка:

Ланс!

Вы, вероятно, уже знаете о нашем несчастье.

Как только сможете – приезжайте во дворец.

Элен

Не теряя ни минуты, Дерек помчался в

Сайон-хауз.

– Леди Перси сегодня никого не принимает! – не пускал его дворецкий.

– Пропустите его! – послышался голос Элен. – Это потому, – объяснила она Дереку, – что лорд Уэлсли и прочие с ним, не оставляют меня в покое даже в столь горестный для меня час.

На ней было надето строгого покроя черное платье, отчего ее покрасневшие от слез глаза казались очень яркими, зелеными, а весь облик был таким прекрасным, что Дереку захотелось сжать ее в объятиях, но, не подав виду, он с грустью выразил ей соболезнования и спросил, чего бы ей пожелалось.

– Церемония прощания, – ответила она, – пройдет в нашей часовне. Затем, тело моей матери отправят в Нортумберленд для захоронения в семейном склепе. И я хотела, чтобы вы играли во время церемонии на органе. Согласны?

«Как странно. Для чего им нужно везти тело в Нортумберленд?» – удивленно подумал Дерек и ответил:

– Разумеется, Элен, я согласен.

– Тогда идемте. Траурная месса начнется через пару часов.

В небольшой часовне, примыкающей к дворцу, стоял на постаменте закрытый, обитый красным бархатом гроб. В часовне присутствовала почти вся высшая знать Англии. Каменное лицо герцога Нортумберленда, как, впрочем, и лицо Элен, не выражало никаких чувств. «До чего же они похожи!» – еще раз удивился Лансдорф. Долорес тихо плакала, уткнувшись в плечо овдовевшего герцога. Рядом с ними стояла приятная худощавая дама лет тридцати. Из ее светлых глаз непрерывно текли слезы, которые она прикрывала веером. Хотя Дерек никогда раньше ее не видел, он догадался, что это принцесса Конде, старшая дочь герцога. На ней не было парика: голову венчала густая копна каштановых волос – таких же точно как у Элен, но на этом их сходство оканчивалось. Принц Конде оказался весьма немолодым угрюмым человеком. Здесь же стоял их сын герцог Ангулемский с сестрой Анной Луизой и граф Перси со своей именитой супругой-мегерой. Вдруг из толпы выделился герцог Сент-Олбанс и медленно приблизился к гробу. Сент-Олбанс был стар, но его благородные черты, величественная осанка и ясный взгляд некогда пламенных черных глаз выдавали в нем высокородного, потомственного аристократа. Дерек знал о нем, что он очень богат, член Тайного Совета [19] , кавалер Ордена подвязки, а также, что он имеет наследственный титул Великого сокольничего Англии и наследственного секретаря суда лорд-канцлера.

19

Тайный Совет – Совет, содействующий королю в решении вопросов, подлежащих его личной компетенции.

Постояв с минуту, старик припал лицом к крышке гроба. Он не издал ни звука, но всем было заметно, что его плечи сотрясали судорожные рыдания. На неподвижном лице герцога Нортумберленда начала проступать краска ярости. Он уже сделал шаг вперед, но Элен так строго посмотрела на него, что он остановился. Справившись с собой, герцог Сент-Олбанс поцеловал крышку гроба и поспешил покинуть часовню. Никто из присутствовавших этому не удивился. Молва твердила, будто бы Сент-Олбанс долгое время был любовником покойной герцогини.

Церемония закончилась. Пастор, подобострастно скрестив руки на груди, поклонился семье герцога Нортумберленда. На прощание, Элен сердечно поблагодарила Лансдорфа за его игру.

– Некоторое время мы не будем заниматься, – сказала она, – но как только это станет возможным, я дам об этом знать.

Прошло три месяца. Все это время Дерек не видел леди Перси. Он и не подозревал, что даже временная разлука окажется такой тяжелой. Все его мысли и днем и ночью были о ней. Сейчас он пытался сочинять новую ораторию, но приступ меланхолии отчаянно мешал ему сосредоточиться. Он ждал прихода Гарсиа, который обещался зайти и немного помочь. Лансдорф всегда считал, что у его друга имеются недюжинные способности для написания музыки, о чем он неоднократно говорил ему, но тот всегда со смехом отшучивался: «Уж лучше быть отличным исполнителем, нежели посредственным композитором. Если мне и суждено что-то написать, так нечто великое, а для этого нужно такое событие, которое потрясло бы меня до глубины души!».

Размышления Дерека прервал стук в дверь, он крикнул:

– Входи, Гарсиа, открыто.

На пороге появилась улыбающаяся леди Перси. От неожиданности Лансдорф чуть было не подпрыгнул и поспешил ей навстречу. Глаза девушки сияли радостью, отчего ему показалась, что она стала еще красивее. От счастья Дерек готов был сказать ей всю правду, признаться, как он ждал ее и как сильно любит. Но этому мешали прибывшие с ней гувернеры и леди Флеминг. И Лансдорф, как всегда, сдержался.

– У вас такой кислый вид, Ланс, что я склонна думать, будто вы не рады мне, – надула губки леди Перси.

– Не рад?! Да я просто уже и не ждал вас. Ведь вы ни строчки не написали мне, – с тихим укором произнес Дерек.

Элен удивленно посмотрела на него.

– Но я не знала, что это нужно. У нас был траур. Вот, приехала, надеясь застать вас дома.

– И совершенно правильно поступили, – поспешил заверить ее Лансдорф.

– Что это? – спросила Элен, подходя к партитурам.

– Новая оратория. Но что-то не так. Я ждал прихода Гарсиа, его советы бывают довольно ценны и своевременны.

– А мои советы… не подойдут? – робко спросила она.

Сияя от счастья, Лансдорф протянул ей партитуры. Грейл, как обычно, угрюмо занял место у окна вместе с другими гувернерами, а Долорес стала играть с прибежавшим из другой комнаты Клаусом.

Дерек же с Элен принялись столь интенсивно писать музыку, что пришедший Гарсиа понял – ему здесь делать нечего.

Глава 14

Спустя несколько дней Лансдорф, получив приглашение Элен, снова приехал в Сайон-хауз. В саду раздавались звуки дуэта скрипки и флейты. Инстинктивно идя на эти звуки, он увидел в беседке играющих леди Перси и ее брата. На скамейке рядом с ними расположились леди Флеминг и графиня Перси. У ног Элен сидел огромный доберман, который при виде Дерека молча обнажил зубы. Элен перестала играть, погладила добермана и весело воскликнула: – Нельзя, Гектор, это ко мне! Доберман спрятал зубы, но продолжал напряженно наблюдать. – Не бойтесь, подходите, – сказал граф Перси. Но Дерек оробел, ожидая, что сын герцога Нортумберленда окажется столь же зол и надменен, как и отец. – Хочу представить тебе достопочтенного фон Лансдорфа, Нолли, – сказала Элен. Лансдорф несмело подошел и поклонился. Она продолжила: – Мой брат – Оливер Уильям Генри, граф Перси.

К удивлению Дерека, он тоже слегка поклонился и представил жену:

– Графиня Перси, моя супруга.

Та кивнула Дереку с кислой миной. Дерек вздохнул про себя, оглядывая мощную фигуру графа. Полное брюшко и наметившийся второй подбородок выдавали в нем любителя хорошо поесть. На его миловидном лице проскальзывала какая-то детская непосредственность, а красивой формы голубые глаза имели выражение легкого удивления, что придавало его облику еще больше обаяния.

И все это делало Оливера Перси совершенно непохожим на Элен и их отца.

– Я пригласила вас, Лансдорф, чтобы сделать следующее предложение, – деловито изложила леди Перси. – Общение со мной отнимает у вас много времени. Вам уже известно, что я рассталась с Бонончини и теперь хочу предложить вам стать моим учителем. Что скажете?

У Дерека радостно забилось сердце.

– Для меня это огромная честь, миледи, – спокойно ответил он, и добавил, обращаясь к Перси, – но что об этом думаете вы, граф, и ваш отец?

– Я всецело согласен с Элен, – улыбаясь, сказал граф Перси, – я уже давно вместе с ней слежу за вашим творчеством, оно мне по душе. А что до отца – ему все это безразлично, он доверяет нашему с Элен вкусу, но вы должны непременно зайти к нему. Можно прямо сейчас, пока он у себя.