Секреты идеального магазина. Мемуары создателя розничной империи
Шрифт:
Рассматривая коллекцию, тетя Кэрри могла сделать такое замечание: «Это платье отделано искусственным шелком. Мы должны заменить его настоящим, наши покупатели не потерпят искусственного шелка». Подобные изменения иногда стоили производителю и доллар, и полтора, но он соглашался без излишних споров. Тетя Кэрри могла полчаса мучиться выбором качества кружева для бального платья или наилучшего оттенка черного для зимнего пальто. До тех пор я всегда думал, что у черного есть только один оттенок, но, к своему удивлению, узнал, что со времен Первой мировой войны красители производятся в Соединенных Штатах, а не в Германии и мы до сих пор не научились производить настоящий черный черный. Очень многие черные ткани для пальто имели синий или зеленоватый оттенок. Освоив цвета, я научился выискивать обработанные вручную петли и обращать внимание на внутреннюю сторону
Герман Сайгенфельд, работавший в компании Maurice Rentner, а потом в Bill Blass, воздавал мисс Каллен должное за то, что она убедила его компанию, а затем и весь рынок создать платье с пуговицами впереди. Благодаря такой детали женщина могла надеть его, не испортив прическу. Да, столь смелый и яркий вклад в моду внесла именно эта замечательная, но мало известная миру женщина. В результате долгого и тесного общения с тетей Кэрри и мисс Каллен я стал более чувствителен к нюансам вкуса и моды. Посещая с ними показы, я поначалу очень опасался выносить собственные суждения об увиденном на суд таких строгих и компетентных судей. Но со временем обнаружил, что и сам могу с уверенностью делать правильный выбор.
Мнение моих наставниц ценилось очень высоко, и они всегда оправдывали доверие клиентов. К примеру, в самый разгар сезонных закупок из Далласа мог поступить специальный индивидуальный заказ на одежду для взыскательной клиентки. Или же особо важная клиентка, приехав в Нью-Йорк, просила, чтобы мы сопровождали ее в путешествии по фешенебельному миру нью-йоркских дизайнеров, помогая сделать правильный выбор. И тогда мисс Каллен или тетя Кэрри прерывали свою работу, чтобы выполнить подобную просьбу, потому что именно на этом строился наш бизнес. «Как вы можете уделять столько времени и сил одной клиентке, закупая при этом одежду для тысяч?» – спрашивал я. Тетя Кэрри отвечала: «Мы не можем позволить себе поступать иначе, если не хотим отдать конкурентам навсегда таких замечательных и важных клиентов». Многие считали вкус тети Кэрри идеальным, но она не соглашалась: «Ничье мнение не может быть безошибочным». Сама она почти всегда носила одежду черного цвета в сочетании с ниткой жемчуга на шее и двумя красивыми золотыми браслетами на одном запястье. Она имела четкие убеждения относительно своих симпатий и была, пожалуй, одной из самых скромных женщин, которых я встречал. Вскоре я узнал, что успех розничного магазина состоит из множества важных мелочей и знаков внимания. Как завоевать и удержать покупателя? Элементарно! Надо помнить новую фамилию клиентки, трижды выходившей замуж, детали ее жизни и здоровья, все годовщины и дни рождения ее семейства. Покупатель обязательно оценит твою способность достать конкретную вечернюю сумочку к определенному событию; запомнит выполненное обещание не выставлять счет за покупку до следующего месяца или записать расходы на платье, приобретенное для любовницы, на имя мистера N, а не его супруги. Ничто в этой работе не является пустяком.
В 1928 году к нашему бизнесу присоединился мой брат Эдвард. До этого он провел полгода в Гарварде, сдав вступительные экзамены, на которых я в свое время провалился, но большую часть времени посвящал игре в бридж. Эдвард ошибочно полагал, что бридж является более важным предметом, чем английский и прочие академические курсы. Руководство Гарварда имело противоположное мнение, и Эдвард был исключен. Затем он пытался учиться в Университете штата Техас, где ярко продемонстрировал свои таланты игрока в бридж за Лигу плюща, к несчастью местного факультета. Раздосадованный отец сказал ему: «Если ты не хочешь получать образование в колледже, иди работать». Конечно, предполагалось, что работать мой брат должен в Neiman-Marcus. Мой отец и помыслить не мог, что кто-либо из его сыновей может иметь другие планы. Итак, Эдди, в качестве своего рода наказания, без споров присоединился к семейному бизнесу.
Эдди был очень умным парнем, что подтверждалось его талантливой игрой в бридж. Но оказался совершенно не готов принять жизнь в колледже, фундаментом которой была самодисциплина. У него был блестящий математический склад ума: пока я силился понять смысл какой-нибудь математической головоломки, брат решал ее за секунды. Он был высоким и стройным молодым человеком, чье обаяние располагало к нему всех коллег, партнеров и друзей. И моему старому мистеру Гриффиту из отдела женской обуви пришлось готовить второго Маркуса к работе в розничной торговле.
Стремительный уход Эла Неймана из бизнеса дал мне уникальную возможность для роста в компании. Я имел явное преимущество перед братьями, поскольку первым оказался в бизнесе, сразу стал уделять много внимания магазину, имел природную склонность к торговле и внутренний стимул к развитию. Я был первым в семье, что уже само по себе давало мне пальму первенства по отношению к братьям. Сознательно или нет, но я был образцом, с которым их постоянно сравнивали. В юности между нами не было сложностей, но некоторое время спустя стало возникать напряжение. Росло самомнение каждого из нас; братья женились, и разговоры на подушке оказывали свое влияние.
1928 год стал годом кризиса и инноваций. На первом этаже магазина находился небольшой отдел, который был отдан в аренду неудачливому предпринимателю, поэтому мы решили отдать это место под магазин мужской одежды. Наша репутация создавалась на женской одежде, и теперь нам предстояло стать знатоками мужской одежды и завоевать доверие недоверчивой мужской аудитории. Мы стали применять свою традиционную стратегию привлечения и удержания покупателя, получая клиента за клиентом. Мы чувствовали, что покупатель-мужчина расскажет о нас другим, если он будет удовлетворен превосходным обслуживанием и товарами. Многие влиятельные бизнесмены, к примеру, специально ездили в нью-йоркский Sulka, потому что в Далласе невозможно было купить французские фильдеперсовые носки, импортную ткань для рубашек, английские галстуки. Когда мы доказали, что можем предоставить такой же ассортимент, клиентов у американских железных дорог и Sulka явно поубавилось. Жители Техаса были только рады совершать покупки дома.
В этом же году мы внедрили новый сервис – персональную упаковку подарков, чего никто раньше не делал. Идея завернуть в рождественскую упаковку тысячи подарков, приобретенных по индивидуальным заказам, вместо того, чтобы класть их в традиционные коробки, украшенные остролистом, пришла в голову, кажется, Зуле Макколи, нашему менеджеру по рекламе. Идея прижилась, и наши упаковки завоевали признание по всей стране. Покупатели из Нью-Йорка частенько просили нас упаковать в подарочную бумагу произведенный и продающийся в Нью-Йорке флакон туалетной воды. Однажды в канун Рождества я случайно увидел, как оригинально упаковывает собственные подарки одна из наших продавщиц, и, восхитившись, попросил девушку зайти в мой офис на следующий день после Рождества. Беверли Морган – так звали эту талантливую девушку – после рождественских праздников была назначена дизайнером нашего магазина. После того как мисс Морган покинула нас, выйдя замуж за богатого нефтепромышленника, одного из наших клиентов, мое внимание привлекли талантливые работы молодой американки корейского происхождения Элмы Шон, которая оказалась выдающимся дизайнером подарочной упаковки: ее разработки неоднократно копировали по всей стране. Много позже мы приняли на работу нескольких профессиональных дизайнеров, единственной обязанностью которых была разработка подарочной упаковки для любых случаев и событий.
Однажды, много лет спустя, ко мне пришел неизвестный молодой человек и сразу перешел к делу: «Меня зовут Тэд Штраус. Я недавно в Далласе. Я собираюсь заняться бизнесом по упаковке подарков и продавать партии бумаги другим магазинам. Вы не нуждаетесь во мне, но мне нужны вы. У вас лучшая подарочная бумага, чем где бы то ни было. Поэтому предлагаю одно из двух: либо я буду копировать ваши упаковки, либо мы объединим усилия. Понятно, что, если я украду ваш дизайн, вы не получите ни цента, но, если вы поможете мне с дизайном и продвижением моей линии, я буду отдавать вам десять процентов от своей прибыли». Оказавшись перед такой альтернативой, я выбрал последний вариант, и в результате мы получили несколько сотен тысяч долларов за счет его отчислений.
Кстати, однажды Джордж Файфер в Daily Telegraph Magazine of London подробно изложил историю о нашем упаковочно-подарочном сервисе:
«История, которая самым забавным образом иллюстрирует магическую власть имени Neiman-Marcus, началась в упаковочной комнате во время рождественской лихорадки. Измученная сотрудница в суматохе случайно вместо роскошного подарка завернула в подарочную бумагу свой ланч – и обнаружила ошибку только после того, как утренние упаковки уже были доставлены. Но никто не пришел жаловаться на то, что получил на Рождество черствый сэндвич с ветчиной и покрытый плесенью апельсин. Представители магазина убеждены, что получатель такого экстраординарного подарка, должно быть, решил: если подарок пришел от Neiman-Marcus, это в любом случае что-то особенное».