Секреты Лос-Анджелеса
Шрифт:
Кэти Джануэй – голая, на холодном столе в морге. Взгляд застилает красная пелена.
– Да, учил.
– Тогда будь добр объяснить, чем ты занимался со времени нашей встречи за ужином – той самой встречи, на которой ты должен был сообщить мне и о мисс Джануэй, и о мисс Бенавидес?
– Пока проверяю связи Лансфорда и Каткарта.
– Сынок, неужели ты еще не сообразил, что связи Лансфорда никакого отношения к делу не имеют? Что нового тебе удалось узнать о Каткарте?
– Ничего.
Дадли, обернувшись к Ди Ченцо:
– Ну что, сынок, теперь видишь, что Бад не тот, кто тебе нужен?
Ди Ченцо вытаскивает сигару.
– Вижу. И вижу, что он – не ума палата. Ну
Красный седан, что он видел у мотеля, – и потом, на Кахуэнге.
– Не знаю.
– Коротко и ясно. Джо, я с твоего разрешения переговорю со своим другом наедине, хорошо?
Ди Ченцо выходит, на ходу закуривая сигару. Дадли прислоняется к двери.
– Извини меня, сынок, но вымогать деньги у проститутки, чтобы обеспечить чью-то несовершеннолетнюю любовницу. – это уж слишком. Я понимаю и уважаю твои рыцарские чувства, и в полицейской работе – это большой плюс, но ты переступаешь границы профессиональных обязанностей, а это недопустимо. Так что с этого момента ты отстраняешься от проверки Каткарта и Лансфорда и снова начинаешь прорабатывать Черный город. Мы с шефом Паркером теперь уже абсолютно уверены, что бойня в «Ночной сове» – дело рук наших задержанных или, в самом крайнем случае, какой-то другой банды цветных. Однако у нас еще нет ни оружия, ни машины подозреваемых, а Эллису Лоу необходим полный набор улик, чтобы у присяжных не возникло никаких сомнений. А наша дорогая мисс Сото говорить отказывается, и, боюсь, дело кончится тем, что придется устроить ей допрос с применением пентотала. Твоя задача – проверить и допросить негров, ранее осужденных за преступления на сексуальной почве. Необходимо найти людей, которым наша несвятая троица продала мисс Сото, и, полагаю, эта работа тебе по плечу. Сделаешь это для меня?
Каждое его слово – словно удар ножом.
– Конечно, Дад.
– Вот и молодец. Наведывайся время от времени в 77-й участок. А будешь писать рапорты – пиши как можно подробнее.
– Конечно, босс.
Смит открывает дверь.
– Не обижайся на меня, сынок. Я ведь добра тебе желаю. Ты это понимаешь?
– Конечно.
– Вот и хорошо. Я постоянно о тебе думаю, сынок. Шеф Паркер предложил мне назвать кандидатуры для повышения: я уже назвал Брюнинга и Карлайла, и, как только закроем дело «Ночной совы», думаю, к ним присоединишься и ты.
– Спасибо, босс.
– Хорошо. Да, сынок, вот еще что. Ты, конечно, уже слышал, что Дик Стенсленд арестован и что произошло это с участием Эда Эксли. Так вот: мстить ты не будешь. Надеюсь, ты хорошо меня понял.
Красный седан – то или не то?
Кто-то побывал в квартире Каткарта, обыскал, рылся у него в карманах -???
Сладкая Синди: «Дюк мечтал торговать порнухой».
Пушинка Ройко: «Носился с каким-то грандиозным планом».
Какой-то парень, похожий на Дюка, вербовал девушек по вызову. Дело о порнографии в Отделе нравов застопорилось. Мусорщик Джек, виртуоз в деле писания отчетов, махнул рукой на это дело и просится в команду «Ночной совы». И сам Расс Миллард считает, что дело – висяк.
А Бад обманул Дадли. Человека, которому обязан почти всем. И ни капли об этом не жалеет.
Если бы он сообщил о Кэти кому следует – сейчас она была бы жива. В приемнике-распределителе, перепуганная, несчастная, злая на весь свет и на него, Бада, особенно. Но живая. Читала бы журналы о жизни кинозвезд…
Тот сутенер, что продал ее Дюку. «Он заставлял меня делать это с мужиками…»
ЭКСЛИ, ЭКСЛИ, ЭКСЛИ, ЭКСЛИ, ЭКСЛИ, ЭКСЛИ, ЭКСЛИ…
В досье Сладкой
Бад паркуется рядом. Заметив его, Синди опрокидывает поднос и захлопывает окно. «Де сото» срывается с места задним ходом. Выскочив из машины, Бад откидывает капот «де сото», выдергивает распределитель – автомобиль замирает как вкопанный.
– Сначала ты у меня бабки спер, – открыв окно, начинает скандалить Синди, – а теперь и пообедать не даешь!
Бад бросает ей на колени пятерку.
– За мой счет пообедаешь.
– Ой, какие мы щедрые и благородные!
– Кэти Джануэй изнасиловали и забили до смерти. Мне нужно знать ее сутенера и клиентов.
Синди роняет голову на руль – раздается пронзительный вопль гудка. Несколько секунд спустя она поднимает голову. Лицо бледное, но слез нет.
– Дуайт Жилетт. Парень с негритянской примесью. Насчет клиентов ничего не знаю.
– Машина у Жилетта красная?
– Не знаю.
– Адрес?
– Где-то в Игл-Рок. Это белый город, так что он ведет себя как белый. Только это не он.
– Почему ты так думаешь?
– Он педик. И никогда не бьет женщин – бережет руки.
– Еще что о нем знаешь?
– Носит с собой нож. Девушки его прозвали Бритвой – из-за фамилии.
– Ты, похоже, не удивлена, что Кэти так кончила.
Синди притрагивается пальцем к сухим векам. Слез так и нет.
– А чем еще она могла кончить? Дюк ее избаловал, приучил не бояться мужиков. Бедный дуралей Дюк. Черт, а я-то на нее наорала как раз перед… Теперь жалею.
– Я тоже теперь о многом жалею.
Прежде чем ехать в Игл-Рок, звонит в архив. Дуайт Жилетт, известный так же, как Бритва или Лезвие, 3245, Гибискус, поселок Орлиное гнездо. Шесть арестов, ни одного приговора. В досье значится как белый мужчина – выходит, если и есть черная примесь, он ее напоказ не выставляет. Бад находит нужную улицу: ряды аккуратных беленых домиков, отличный вид с холма на окутанный смогом город.
3245: стены нежно-персикового окраса, стальные фламинго на лужайке, у крыльца – голубой седан. Бад нажимает на кнопку звонка, и колокольчики в глубине дома отзываются мелодичными переливами.
Человеку, открывшему дверь, на вид лет тридцать: коротенький, пухлый, в брюках и рубашке с отложным воротничком. О негритянской крови говорит лишь курчавость и легкая желтизна кожи.
– Я слышал новости по радио и ждал вас. По радио говорили, что несчастье произошло в полночь. Так вот, у меня алиби. Этот человек живет в квартале отсюда, и вчера ночью мы были вместе. Он может подъехать и подтвердить. Кэти была очень милая девочка, понятия не имею, кто мог такое с ней сотворить. Кстати, я думал, полицейские всегда ходят парами.
– Закончил?
– Нет еще. Человек, с которым я провел прошлую ночь, – мой адвокат. И занимает важное положение в Американской лиге гражданских свобод.
Отодвинув ее плечом, Бад вошел в дом. Присвистнул.
Настоящий рай для педерастов: ковры, в которых тонут ноги, статуи греческих богов, на стенах – полотна с обнаженной мужской натурой, словно по бархату расписано.
– Мило, – проговорил Бад.
Жилетт, указывая на телефон:
– У вас две секунды. После этого я звоню адвокату. Не любит ходить вокруг да около?