Секреты Советской Латвии
Шрифт:
Вот, скажем, на БМРТ «Дзинтарземе» пришла бандероль: журнал «Звайгзне», а в нем пакетик с 15 серебряными монетками в лат достоинством! Партком оказался на высоте: «Деньги были изъяты и по приходу судна в порт переданы в сектор загранкадров».
Бдительный тов. Лобан обратил внимание райкома на то, что кроме «экономического и морального ущерба государству» из-за утечки советской валюты и притока контрабанды в Латвию, «в магазинах одновременно с торговлей ведется и сбор сведений о Советском Союзе». Вот, например, в магазине «Одесса» был разбитной продавец, называвший себя Юра:
«Он
Ну точно — резидент!
Разумеется, первичная организация «Афанасия Никитина» боролась за «облико морале», как могла. На берег уходили группы увольнения из 3—4 человек под началом комсостава; была установлена «круглосуточная партийная вахта»; проведены партийные и профсоюзные собрания. И — пронесло! Но это только на отдельно взятом траулере в одном рейсе. В документах ЦК КПЛ хранится не один документ о побегах, совершенных именно во время стоянок в Лас-Пальмасе латвийскими моряками. Причем, как правило, славянского происхождения. Бывало, впрочем, что через несколько месяцев, они просились обратно.
(По материалам из Государственного архива Латвии.26)
***
В начале 1970-х годов бриз разрядки завеял и над Балтикой. В авангарде этого процесса шагало Королевство Швеция. И без того признавший де-юре и де-факто статус республик Советской Прибалтики, Стокгольм при социал-демократическом премьер-министре Улофе Пальме стал дружественным Москве. А тут — на тебе — в Ригу собираются трое туристов по фамилии Пальме!
Информация по пребыванию в Латвии родной сестры премьера Нильзен-Катарины Пальме27 жены двоюродного брата Барбро Пальме28 и двоюродного племянника Томаса Пальме29 была направлена секретарю ЦК КПЛ А. Дризулу30 от начальника Управления по иностранному туризму при Совете министров ЛССР Э. Ратниека 15 августа 1974 года под грифом «секретно». Шведская неформальная делегация сама «просила, чтобы сообщение об их пребывании в Латвии не появилось ни в печати, ни в радиопередачах».
Шведы относились к своей поездке как к сугубо личной — ведь дед У Пальме был, что называется, здешним. Балтийский немец Волдемар фон Книерием родился в Петербурге, стал первым (!) доктором экономических наук в России, много лет работал ректором Рижского политехникума, в Первую мировую эвакуировался в Москву, но потом вернулся в Латвию, где до смерти в 1935 году и жил в собственном доме на углу Гертрудес и Базницас. Его дочь вышла замуж за шведа — отца У Пальме.
До II Мировой войны сам Улоф Пальме с сестричками частенько бывал в Латвии — у мамы здесь сохранялось имение Скангале около станции Доде (Цесисский район).
Многоопытный Э. Ратниек сразу вычленил «слабое звено» в этой троице: это Барбро Пальме:
«Ее муж Свен Улрих Пальме — известный историк, придерживается прогрессивных взглядов. Неоднократно бывал в Советском Союзе, в 1973 году возглавлял делегацию шведских историков в г. Таллин. Не раз подвергался критике в правой буржуазной печати, особенно за резко написанную им для газеты “Стокольм-тиднинген”рецензию на книгу известного антисоветчика Бруно Калниня “История и государственный строй СССР”, изданную в 60-х годах, как учебник для студентов. В статье говорилось, что в этой книге “больше субъективного антисоветизма, чем науки”. Профессор возмущался тем, что ее автор не использовал ни одного советского источника».
Шеф «Интуриста» делал вывод:
«Прибытие в республику К. Пальме, по всей вероятности является своего рода выяснением дальнейших возможностей посещения Латвийской ССР членами ее семьи... Трудности со временем не позволяли исполнить заветную мечту. “Но Улоф от нее не отказался”, — заявила она».
В доказательство этого приводится и интерес У Пальме к советскому корреспонденту АПН в Стокгольме, латышу Николаю Нейланду:
«Премьер-министр интересовался, как в настоящее время выглядят Цесис, Rode, Валмиера и высказал желание побывать в Латвии с неофициальным визитом, без широкой огласки, чтобы показать жене и детям места, где он бывал в детстве. По его словам, сейчас настало время...»
Николай Васильевич, по воспоминаниям ветеранов КГБ, был чекистом под «крышей» МИДа:
«Однако не дремали и шведские секретные службы. В 1982 году ему была закрыта виза на въезд в Швецию, немного позже и в Норвегию. Шведские газеты эти случаи отражали, называя Н. Нейланда шпионом и агентом КГБ».31
Прибыв поездом из Таллина, гости попали в радушные объятия «прикрепленного» Н. Нейланда, специально приехавшего из Стокгольма, а также переводчицы Швалковской. «Интурист» выделил им персональную машину — за наличный расчет. Дам заселили в «люкс» отеля «Рига», дипломата Т. Пальме — в «полулюкс». Дали послушать органный концерт в Домском соборе. Потом — по собственной инициативе! — пошли визитеры в Дом работников культуры (Малая гильдия):
«В этот вечер были танцы и пускали в него только по пригласительным билетам. Гости объяснили, что они шведские туристы, им очень хочется осмотреть здание, узнать, как веселятся рижане. Тогда их пригласили на вечер».
Наутро путешественники отправились по местам молодости обеих фру — в Цесисский район (обычно закрытый для иностранцев!), где на соседнем с имением Скангале хуторе Калачи был, как на диво, открыт дом-музей поэта Вейденбаума. И на тебе:
«Оказалось, что заведующая музеем Ливия Лейте, 1912 г. рождения, хорошо помнит семью профессора Кни-рием, его внуков, а также прибывшую Катарин, которую в то время все звали Кайса. Воспоминания растрогали г-жу К. Пальме».