Секс лучше шоколада
Шрифт:
– Не думаю, что это удачная мысль, – сказала Джули Карлсон. – Будьте добры, отвезите меня обратно на стоянку.
Макс перехватил ее взгляд, поднял вверх палец – это была просьба подождать минуту – и снова дружески улыбнулся ей. Он заметил, как она взглянула на мобильник у себя в руке и заколебалась, потом увидел, как ее правая рука тянется к ручке двери. Неужели она собирается выпрыгнуть на ходу? На самоубийцу вроде не похожа. Улица была забита машинами, и можно было не сомневаться, что в этот час ночи большинство водителей уже под газом. Будь Макс по-прежнему полицейским, он смог бы за
– Хочешь сказать, что никто не обратит внимания на черного гетеросексуала, щелкающего фотокамерой на вечеринке белых педиков? Да меня прогонят пинками! – продолжал нудеть в трубку Хинкл. – Черт бы тебя побрал! Вот каждый раз так выходит! Каждый раз!
– Мне пора, – ответил Макс.
Он остановил машину на красный свет, увидел, как пальцы Джули Карлсон сомкнулись на ручке дверцы, и прервал связь.
– О чем шла речь? – спросила она.
– Я должен был сделать несколько фотографий на одной вечеринке, а теперь из-за вас не могу туда попасть. Меня подменит друг.
Макс сложил телефон и сунул его за вырез блузки. Его до чертиков раздражал проклятый бюстгальтер с нежным названием «Девичья грудь», грозивший в эту самую минуту перерезать его пополам, но одно надо было признать: чертова удавка служила прекрасным тайником для мобильника и пистолета. Этот эластик выдерживал все. Надо бы сообщить о нем в НАСА.
Он многозначительно взглянул на ее ладонь, лежащую на дверной ручке.
– Собираетесь выпрыгнуть?
– Н-нет… – Вид у нее был до ужаса виноватый. Она положила руку на колено.
– Ну и отлично. А то учтите, это опасно.
Она побледнела.
– Вы могли бы попасть под машину, – пояснил он.
Светофор переключился, и Макс пересек перекресток, направляясь в район Бэттери – самое подходящее место, по его мнению, где можно было искать брошенный автомобиль. Воздух, выходящий из щелок кондиционера, стал прохладным, поэтому Макс включил его на полную мощность и нажатием кнопки поднял стекла. Джули затаила дыхание.
– А куда мы едем? – очень вежливо спросила она.
Теперь ее руки, сложенные на коленях, стискивали сотовый телефон, она покусывала нижнюю губу. Жутко сексуально. Макс даже пожалел, что обратил на это внимание. В его планы не входила секс-зависимость от аппетитной женушки Сида Карлсона.
– Боитесь, что я вас умыкну? – вдруг догадался Макс, и ему стало смешно.
Она перестала покусывать нижнюю губку, ее взгляд метнулся к его лицу.
– Может быть. А вы умыкаете? Надо было признать, что она не из трусливых. В ее вопросе, как и в брошенном на него взгляде, читался вызов. Макс передвинул свою оценку жены Сида на одно деление вверх, хотя это означало, что Сиду засчитывается очко за хороший вкус.
– Нет. Со мной вы в полной безопасности, как со своей мамочкой, поверьте, – успокоил ее Макс и повернул направо.
– Послушайте, Дебби, теперь, когда у меня было время все обдумать, я считаю, что лучше просто позвонить в полицию. – Джули демонстративно подняла телефон, занеся палец над клавишами, но не касаясь их.
Дебби? Макс не сразу понял, что Джули обращается к нему, потом вспомнил о своем маскараде и усмехнулся. Дебби – так звали его бывшую жену. Это имя спонтанно пришло ему в голову, когда он взглянул на себя в зеркало в дамском туалете бара «Розовая киска». При его росте и ширине плеч называть себя «Дебби» было по меньшей мере странно. Неудивительно, что Джули нервничает.
– Вы же говорили, что муж не должен знать о вашей ночной прогулке.
Опять она начала покусывать нижнюю губку, доводя его до исступления. Макс принялся сосредоточенно оглядывать обе стороны улицы в поисках украденного и брошенного «Ягуара». Рука, державшая мобильник, дрогнула.
– Так и есть, – сказала она тихо, – но…
– Так, может, вместе поищем вашу машину?
Она судорожно перевела дух и заглянула ему в лицо.
– Думаете, есть хоть один шанс на миллион ее найти?
Макс почувствовал укол совести. Брак с Сидом вряд ли можно было назвать ложем из розовых лепестков. Она попала в беду. Она нуждалась в помощи и доверилась ему: грех морочить ей голову Но он и в самом деле собирается ей помочь, успокоил Макс просыпающегося в душе рыцаря в сверкающих доспехах. Он ей непременно поможет, хотя у него есть и скрытые мотивы. Он постарается вернуть ей ее машину и сделает для этого все возможное. Никаких других обещаний он пока не давал.
Слишком долго он охотился за Сидом, и теперь ничто не сможет ему помешать. Тем более такой пустяк, как вспышка сочувствия к его жене.
– Не исключено. Я думаю, кто-то «заказал» ваш «Ягуар». Ну, не лично ваш, но эту марку и модель. Может, на запчасти, а может, кто-то хочет купить краденую машину по дешевке. Хотя я бы оставил на запчасти.
– «Заказал»? Кто-то «заказал» мою машину? – В ее голосе прозвучало недоверие, но она выпустила из рук мобильник, положила его на колени.
Макс свернул на Бэй-стрит и обогнал одну из конных повозок, катавших туристов по городу в любое время дня и ночи и служивших постоянным проклятием для водителей. Вдалеке открылся вид на бухту. Вода казалась черной, как сырая нефть. Лишь кое-где поблескивали цепочки огней, обозначавшие корабли. Послышался предупредительный вой противотуманной сирены.
– Такое бывает сплошь и рядом, особенно с шикарными тачками вроде вашей.
Он заметил, что ее колени плотно сжаты. Длинные узкие точеные бедра, выступающие из крошечных атласных шортиков, колени, икры, не прикрытые ничем, кроме золотистой кожи, цветом напоминающей мед. Разглядывая ее ноги – тут уж он не в силах был удержаться, – Макс подумал про себя: «Интересно, а какова эта кожа на вкус, если коснуться ее языком?» Раздраженный ходом собственных мыслей, он отвел взгляд и взялся за свой собственный мобильник.
– Номера? – спросил он кратко, набирая цифры на панели телефона.
Она сообщила ему номер своей машины, и он кивнул.
– Алло? – послышался в трубке ворчливый голос Мозера Джонса.
Мозер был тем человеком, к которому следовало обращаться с любыми вопросами о местных угонщиках; будучи полным рвения желторотым новичком в полиции, Макс дважды арестовывал его за два первых месяца своей службы и страшно удивлялся, а потом и возмущался, обнаружив, что в обоих случаях Мозер оказывался на свободе и вновь при деле в течение суток после ареста.