Секс лучше шоколада
Шрифт:
Джули смотрела на него, и надежда воскресала в ее сердце.
– А разве это не преступление – лгать полиции?
– Подумаешь! – пожал плечами Дебби. – Плевать на тротуар – тоже преступление. И убивать – преступление. Наше преступление даже воды не замутит. Вопрос в том, что ты предпочитаешь: солгать полиции, что ты проспала всю ночь напролет в своей постели, или сказать мужу, каким именно образом ты потеряла свой «Ягуар»?
Джули поежилась. Для нее выбор был очевиден.
– Ладно, я солгу
– Вот это по-нашему! – похвалил он.
Тут возникла еще одна проблема.
– Моя сумка тоже была украдена. Ну ладно, я скажу, что оставила ее в «Ягуаре». Кстати, это правда. Хоть тут не придется врать.
– А ты вообще не думай, что врешь. Считай, что излагаешь тщательно отобранные факты. – Его улыбка стала шире. – Добро пожаловать на темную сторону луны.
Джули улыбнулась в ответ и вдруг оцепенела от ужаса. Ей в голову пришла страшная мысль.
– А вдруг полиция найдет этих подонков и они расскажут, откуда у них моя машина?
– Исключено.
– Откуда такая уверенность?
– Можешь не сомневаться. У Мозера дисциплина железная: никакого насилия, никакого кровопролития, поэтому полиция его не трогает.
Джули оглянулась через плечо. Четверть третьего. Времени больше нет. И выбора тоже нет, вдруг поняла она. Сколько бы возражений ни выдвигала ее осторожная и законопослушная натура, на самом деле выбора у нее не было. Она решилась. Она приняла его предложение.
– Я должна вернуться домой. Сид обычно возвращается к трем.
– Без проблем. Пошли. Я только захвачу перчатки.
– Перчатки?
– Ну, ты же не хочешь, чтобы на двери гаража остались мои пальчики? – бросил он уже по пути в спальню.
– А-а, – протянула Джули.
Она поверить не могла, что вот-вот ей предстоит принять участие в самом настоящем преступлении. Ей стало страшно. До сих пор ей ни разу не случалось… ну, хотя бы стянуть четвертак с тарелки церковных пожертвований.
Он вернулся через минуту, на ходу засовывая пару черных вязаных перчаток в карман джинсов.
– Готова?
Джули кивнула и повернулась к дверям. При этом она заметила Джозефину. Спрятавшись за креслом, собачка с довольным видом терзала зажатый между передними лапами журнал. Весь угол комнаты уже был засыпан обрывками глянцевой бумаги с текстом и картинками. Джули вспомнила целую кипу печатных изданий, еще недавно лежавшую возле кресла. Ничего не осталось. Все превратилось в конфетти.
Проследив за ее взглядом, Дебби увидел то же самое.
– Черт бы тебя побрал, Джозефина!
Джозефина подняла головку, поблескивая глазками и виляя хвостиком, – воплощенная невинность, если бы только не бумажные хлопья, с двух сторон свисавшие из ее пасти.
– Подожди минутку, – сказал он со вздохом и, наклонившись, подхватил нарушительницу спокойствия.
Джозефина
– Что ты с ней сделал? – не без робости спросила Джули, когда Дебби вернулся без пуделя.
– Запер в ванной. По-моему, там ей нечем особо поживиться.
Он открыл входную дверь и пропустил ее вперед.
Влажная духота на улице показалась Джули на удивление приятной. То ли у Дебби в доме был слишком мощный кондиционер, то ли у нее разыгрались нервы, но ее знобило. Пахнущий жасмином ночной воздух коснулся ее кожи любовной лаской, и она приняла его с благодарностью. Над головой светился узкий серп молодой луны, небо было усеяно мириадами звезд. Хотя в душе у Джули поселилось тошнотворное чувство – смесь обездоленности и страха, – она не могла не признать, что ночь прекрасна.
– Даже если она сжевала твои журналы, все равно ты даже не представляешь, как тебе повезло, что она у тебя есть! Я всегда мечтала о собаке, но Сид и слышать об этом не хочет, – призналась Джули, пока они шли к машине.
– Значит, Сид вовсе не глуп, – проворчал Дебби.
– Как ты можешь так говорить? – возмутилась Джули. – Джозефина прелесть!
Он только хмыкнул в ответ и отпер для нее дверцу машины. Джули в смятении подумала, что, если бы не одна досадная помеха – его собственные сексуальные предпочтения, – Дебби можно было бы назвать мечтой любой женщины.
Включая саму Джули.
– Я ужасно нервничаю, – сказала она, когда он сел в машину рядом с ней.
Бросив на нее искоса насмешливый взгляд, он завел машину и отъехал от тротуара.
– А что тебя смущает? Боишься обмануть мужа или солгать полиции?
– Не больно-то ты мне помогаешь. На углу он повернул направо.
– Пока ты держишься за свою версию – спала, ничего не слышала, понятия не имею, что стало с машиной, – тебе ничто не грозит. Ни муж, ни полиция ничего тебе не сделают.
– Тебе легко рассуждать, – поморщилась Джули. – Не тебе же придется врать.
– Еще не поздно пойти на попятный.
Джули подумала об этом, взвесила все последствия и содрогнулась.
– Нет, я солгу.
– Прояви характер. Не дрейфь.
Он вывел машину на скоростную дорогу и направился на северо-запад. Здесь светили желтые галогеновые фонари, полностью затмевавшие луну. Несколько машин пронеслось мимо, но их было немного. Было слишком поздно, а может быть, слишком рано для интенсивного движения, обычного для летних месяцев, когда город наводняли бестолковые туристы, понятия не имеющие о том, что удушливо-жаркое, наполненное тучами москитов лето наихудшее время для посещения здешних мест. Тут ее вдруг осенило: