Секс-незнакомец по соседству
Шрифт:
— У нас с ним было много общего. Мы оба любили двоичные коды. Могли говорить о работе часами. Он после вуза устроил меня к себе. И не смотря на отношения с сестрой, сделал предложение именно мне. Учитывая, какой я была замухрышкой.
— Была?
— Не начинай, а? Была. Я юбок то никогда не носила. Слушала тяжёлый рок, а парням чаще всего давала по яйцам. Мама вечно называла меня пацанкой и говорила, что замуж я никогда не выйду, потому что парням нравятся такие, как Милена.
— Но ты ей доказала, что можешь и код взломать, и яйца мужика в кулак сжать.
— Да, — улыбнулась Лида и подняла голову. – Примерно так. Хотя
Черт, Мышка, ты так смотришь, что сейчас будет не только не до разговоров, но и фильм мы снова не досмотрим.
— Что? – чуть сильнее нажимаю на изгиб спины.
— Встреча с тобой научила меня ни о чем не жалеть. И…
— Не тяни, Мышка, я уже готов…
— И пользоваться моментом, — облизывает она губы, сама седлает меня и стягивает мой пуловер, оставаясь с обнажённой такой идеальной грудью. От которой все еще пахнет сладким кофе.
— Умная девочка, – приподнимаю один холмик и, не отрывая взгляда, касаюсь соска языком, обвожу по кругу, пока ее проворные пальчики справляются с моим ремнем на джинсах, затем с ширинкой. Ловко выуживая из боксеров нужный ей предмет. И, пока я ловко играюсь с ее грудью, делая соски все более твёрдыми, эта чаровница поглаживает головку большим пальчиком, мягко подготавливая меня к тому, что скоро нас с ней ждет.
С Лидой не хочется экспериментировать, с ней можно всю ночь просто смотреть друг на друга, легко трогая тело, потому что каждый раз с ней это словно плавание в океане, где тебя то и дело подкидывает на волнах, а иногда бьет о скалы так, что дух захватывает. И для этого не нужен анальный секс, но как же порой хочется взять ее без резинок, без каких-либо препятствий, ощутить каждую частицу ее нутра, ощутить, как она сжимает меня изнутри.
— Значит, – задыхается она, пока я стягиваю джинсы, отпихивая их от себя, млея от ее рук на члене. – Ты хочешь анальный или…
— Что или? – обхватываю ее плечи и дергаю на кровать, нависая сверху.
— Или я подумала, что раз уж мы занимаемся сексом регулярно, даже сходили вместе в клинику и сдали все анализы…
— Лида, ближе к делу?
— Я решила начать принимать противозачаточные, раз уж детей в этой жизни больше не ….
Договорить я ей не дал, хватился за трусы, порвал их к чертям и под визг раздвинул ей ноги.
— Камиль! Ты же не животное!
— Я бы поспорил. Если бы сегодня было мой день рождения, я бы хотел именно эти слова в подарок, — пальцами провожу по мягким складкам, что уже истекают влагой. – Никогда не думал, что буду так рад слышать это самое «противозачаточные».
Член уже готовый, чуть дергается, словно отражая мое нетерпение. Но я наслаждаюсь тем, как хороша сейчас Лида со своими всколоченными волосами, грудью с торчащими влажными сосками, полностью раскрытая для меня.
И я провожу руками по маленькому телу, не забывая ни один участок. Убираю руки на ягодицы, которые сжимаю как можно сильнее, чтобы войти одним грубым толчком, отчего Лида шипит, выгибается, вцепившись ногтями в мои плечи. Но сейчас мне не до боли. Я просто охреневаю, когда оказываюсь внутри влажного тугого влагалища, и полностью ощущаю каждый миллиметр, который буквально обволакивает меня со всех сторон. И двигаться не хочется, просто дрожать всем телом от того, как идеально член входит в киску, от того, как глубоко и туго внутри, как горячо и влажно. Хочется запомнить этот момент, словно Лида подо мной впервые, и ничто не мешает удовольствию, а тараканы в наших головах поют хором аллилуйя.
Но вот Лида открывает глаза, и меня тянет в их глубину, заволакивает прозрачной похотью. Уносит в омут желания, и я выдыхаю, чтобы на вдохе вытащить член, теперь полностью влажный от светлой смазки, такой густой, что хоть ложкой собирай. Но только за тем, чтобы вторгнуться обратно. На полном ходу, сметая остатки флера, что накрыл меня. Оставляя только звенящую в ушах похоть, что дьявольскими силками душит, вынуждает двигаться грубо, жестко, сильно, резко, стремительно приближая себя к кульминации. И даже когда Лида закричала, царапая мне шею. Когда пыталась вытолкнуть силой мышц, я не смог остановиться. Надавливаю на мягкий живот, рукой сжимаю шею и совершаю еще множество грубых фикций, пока тело не каменеет, пока в мозгу не происходит взрыв, и я не заливаю идеальные пухлые губки спермой, сквозь туман смотря, как она, задыхаясь, слизывает все до последней капли.
Глава 49. Мышка
Я бы многое отдала, чтобы каждая ночь была похожа на эту. Я бы многое отдала, чтобы взгляд Камиля оставался таким же теплым, а его губы с такой страстью касались меня. Снова и снова. Всегда. Да, как бы мне не хотелось сохранить независимость своих чувств, я понимаю, что попала в ловушку, и мне не все равно, где Камиль. С кем Камиль.
А когда он уехал, не сказав мне ни слова, не написал, был неизвестно где, я наобещала себе, что больше с ним не буду. Что он мне никто. Что я не для того ушла от мужа, чтобы снова бросаться на те же грабли, да так, что раны потом уже не залатаешь ни слезами, ничем другим. Но я все равно счастлива. Счастлива, пока мы с Камилем, перебрасываясь шутками, принимаем душ. Пока, заигрывая, варим кофе и готовим завтрак. Бесконечно счастлива, что Камиль не отпускает меня в больницу без порции секса, который был быстрым, но таким острым, что даже сейчас, сидя в такси, я чувствую фантомные сладкие боли внутри себя. Кажется, что он до сих пор там, двигается в такт порывистому дыханию. Благодарит за такую мелочь как противозачаточные.
— Это что за здание? — спрашивает таксист, когда мы подъехали к частной клинике. При свете дня оно выглядело не менее серо. Никогда бы не подумала, что здесь лечат людей. Тем не менее...
— Клиника. Спасибо, – вышла я и сразу направилась к главному входу. Там меня узнали, дали переодеться в халат и проводили к сестре. – А ей можно фрукты?
— Она сейчас вряд ли сможет их жевать, но думаю, за пару дней ничего не испортится, – рассказывает милая медсестра и открывает мне дверь в палату сестры. Отдельную. Камиль, конечно, постарался…
Милена смотрит в окно, вся перебинтованная, она выглядит очень жалкой. И только через мгновение, словно заметив мой взгляд, она поворачивает голову.
— Все можно сложить в холодильник.
Я уже почти не слышу медсестру, почти не замечаю, как она уходит, и как пьяная волочу ноги к кровати сестры. Я не знаю, что я чувствую. Жалость? Справедливость бытия? Я ведь даже не знаю подробностей. Да, Милена не святая, скорее всего она изменяла. Но неужели она была так глупа, чтобы раскрыться?
— Мама приезжала? — спрашиваю, пока она молчит. Убираю продукты в маленький холодильник и мою руки, поправляя волосы.
— Нет. Сказала, что я сама виновата и ей далеко ехать.
И почему я не удивлена? Но говорить что-то мне сейчас кажется лишним, и я просто присаживаюсь рядом с сестрой, коротко поцеловав ее в опухшую щеку.
— Наверняка думаешь, что я это заслужила, — гундосит Милена, а я бы и хотела отнекиваться, убеждать, что никто не заслужил такого, но не могу. Не умею я так честно врать в лицо.