Секс-пуля
Шрифт:
– Думал об этом, – согласился толстяк. – Вначале я предполагал, что его убрали конкуренты, но после смерти автослесаря мое мнение изменилось. Пять минут назад передо мной стоял Лоскутов. Знаете, он очень живописно расписывал, как лежал покойный на рельсах, где голова, где ноги, у него просто талант. Беднягу Петю привязали к рельсам, и по нему проехал поезд. После того, как он сообщил мне эту приятную новость, стал канючить, сбивать цену. Мол, должен мне только пятнадцать.
– И вы, конечно, согласитесь, – уела его Дарья, – с вашей машиной все нормально,
– Соглашусь, Дашенька, – голос его стал ласковым и заискивающим. – Пятнадцать тысяч тоже деньги, а дядя Лоскутов будет мне обязан, а за «обязан» можно и спросить полиберальнее. Жизнь, Дашенька. Я о другом хотел с тобой поговорить. Вот принесет он мне пятнадцать штук, а что с ними делать, я не знаю. Может, на девочку потратить, как думаешь?
– Ваши деньги – ваше дело, – ответила Дарья. Тут бы самое время бросить трубку, но она этого не сделала. Слишком уж большой на горизонте замаячил пирожок.
– А как ты отнесешься к тому, что я потрачу их на тебя?
Она молчала. Предложение было заманчивым. Но вот так просто взять и забыть Андрея? Дарья знала, что через минуту будет кусать себе локти, но эмоции оказались сильнее разума:
– Не думаю, что выдержу твое зловоние.
Она отключилась.
«Ну и дура! Зачем ты так с ним? Впрочем, если ему действительно хочется, он не остановится на телефонных звонках. Не той величины у него член, чтобы вот так сразу отступить. Но он такой жирный, такой противный, несмотря на все свои приличные одежды. Он ее не любит, она его тоже; он ее хочет, она его нет. У него есть деньги, и он готов их отдать за то, чтобы быть с нею. Но она его не хочет. Вопрос: "Как сильно?" Все на свете продается, все на свете покупается. Сколько же раз придется с ним... Нет!!! Невозможно даже думать об этом. Нет, значит НЕТ!».
Она выключила закипевший чайник и заварила чай.
Не успела она допить бокал и до половины, как раздался звонок в дверь.
Шустриков стоял на пороге. Без цветов, но с маленькой коробочкой в подарочной упаковке в одной руке и с альбомом для фотографий в другом.
– Могу я войти? – поинтересовался он, не выказывая желания поскорее очутиться в квартире.
– Это что, подарки? – Дарья сделала большие глаза, но дорогу дала, и гость вошел.
Он отдал Дарье коробочку и альбом, сам быстренько снял зимние сапоги и вопросительно посмотрел на хозяйку.
– Проходите на кухню, – вздохнув, словно перед тяжелейшим экзаменом, предложила она. – Извините за грубость, нервы не в порядке.
– Даша, – начал он просто, когда уселся напротив нее, – я принес тебе кольцо. Не отказывайся, пожалуйста.
Дарья и не думала. Ловко сорвала бумажку с симпатичными плюшевыми мишками, открыла картонную коробку, достала из нее бордовый футлярчик. Задержала дыхание и подняла крышечку.
Внутри лежало кольцо с изумрудом. Вещь невероятно дорогая. Сама бы она себе такое никогда не позволила.
– Посмотри на меня, – попросил бизнесмен.
Она подняла глаза, и он от радости хлопнул
– Я не прогадал с цветом камня. Он в точности под цвет глаз. Это натуральная вещь, а не какая-нибудь там стекляшка. Я думаю, ты будешь носить это с удовольствием.
Дарья снова посмотрела на кольцо. Вещь была элитарная.
– Мне миленок подарил золотые часики. И пришлось за часики прыгать на матрасике, – пропела она народную частушку.
– Или у вас, господин Шустриков, есть еще идеи, как я смогу это, – она выразительно посмотрела на подношение, – отработать?
Он прищурился. И без того узкие глаза стали, как щелочки.
– Давай заключим с тобой пари.
Дарья посмотрела на него, как на маленького мальчика.
– Вы просто ребенок, Виталий Алексеевич.
– Нет, я взрослый и очень занятой человек. И тем не менее. Я понимаю, что распустился. И с таким толстяком не очень-то и охота. У меня была жена. Два года назад она погибла.
– Бандитская пуля?
– Нет, автокатастрофа. Если бы она ехала в «Мерседесе», осталась бы жива, наверняка. Но речь не об этом. Я с горя стал много есть, – он взял со стола альбом и открыл его на первой странице. На четкой цветной фотографии во весь альбомный лист стоял Шустриков и не Шустриков. Великолепно сложенный мужчина стоял в одних плавках на берегу океана и демонстрировал прекрасно развитые бицепсы, пресс и бедра.
Она не могла поверить своим глазам.
Толстяк усмехнулся.
– Как видите, некогда я был весьма волевым человеком. Но жизнь нас подвергает испытаниям, и ты смело можешь сказать мне в лицо, что я сломался. Я знаю. Буквально час назад мне хотелось позвонить быкам, чтобы они просто раздавили тебя, но слишком уж ты красива.
Через год я наберу точно такую же форму. И вот тогда мы займемся с тобой любовью, после этого перстень станет твоим навсегда. А пока я отдам тебе его в аренду. Можешь носить, показывать подругам, только терять не надо.
Дарья еще раз посмотрела на фото. Накачанная машина. Нет огромных объемов, есть гармония, стать, четкость линий.
– Невероятно, – ей стало жаль его.
– Ты согласна?
Она посмотрела на него с долей скептицизма. Жирный рыхлый мужик, старающийся наскрести пороху в пороховницах.
– Зачем вам я? У вас есть пухленькая служаночка.
– Так да или нет? – Он не слышал ее.
– Да, – спокойно ответила Дарья.
– Я думаю, ты понимаешь, что свое слово назад ты взять не сможешь. Ты станешь призом за долгие часы напряженных тренировок.
– Я польщена. Можете идти и начинать работать над собой, милейший.
Он покраснел и резко поднялся.
– Я мог бы тебя взять и сейчас. Но на губах не будет вкуса победы. Я хочу, чтобы ты это понимала. И еще. Ты пойдешь завтра на похороны?
Дарья вернулась к реалиям.
– Обязательно.
– Попытайся не затеряться на фоне вдовы. Мне пора. – Он вышел в коридор и стал обуваться, бормоча себе под нос: – Итак, пари. Смогу я или нет? Конечно же, смогу, вопросов быть не может.