Сексология с профессором Снейпом
Шрифт:
— Чьи мысли — не удержался от ехидного замечания Снейп.
— Источников много, Северус. Но далеко не все умеют из них зачерпнуть, — возразил Локхарт.
— Не все, напившись, забрасывают источник песком, — насмешливо сказал Снейп.
— Ах, вы об этом, — беспечно сказал писатель. — Если люди не сумели с умом воспользоваться своими воспоминаниями, какая им от них польза А я терпеливо, как пчела, собираю нектар и наделяю медом многих и многих читателей… Что с того, что один голоден, если накормлены тысячи
— Мое мнение тут расходится с вашим, профессор
— Профессор, погодите, я не договорил, — испугался Локхарт. — Я не сказал самого важного, того, что меня мучает… что привело к вам. Мои многочисленные партнеры, они приходят и уходят, я их не помню уже на следующий день, будто память о них рассеял мой собственный обливиэйт… Но есть священный момент, когда я счастлив, Северус.
— И когда же — начиная скучать, Снейп плеснул себе шампанского и поднес бокал к глазам, рассматривая игру пузырьков.
— Вы перебили меня, когда я начал об этом, — вздохнул писатель. — Когда я беру свое сердце и возношу на алтарь пергамента, когда распластываю по его поверхности свою душу, облекаю в слова себя самого и окропляю слезами жертвенник, зовущийся литературой, — я получаю свою награду. Вы знаете, как пахнет свежая книга Своя собственная книга О, этот безумный, волнующий, возбуждающий запах типографской краски! Я раскрываю ее на середине и вдыхаю запах своей книги. И тогда ко мне приходит оргазм. Настоящий, мощный, страшный, взрывающий вселенную оргазм.
Снейп подавился шампанским.
— Ну, раз у вас все так хорошо, то зачем вам моя помощь — спросил он.
— Разве это хорошо — поразился Локхарт.
— Если вам от этого хорошо, то не вижу проблем, — пожал плечами Снейп.
— Вы знаете, профессор, — заговорщическим тоном сказал Локхарт, — когда я писал учебник «Магическая Сексология», я добрался до главы «Сексуальные извращения» и… Я не смог толком написать эту главу. Я даже не помню, что я вообще в этом разделе написал.
— Зато я помню, — мрачно сказал Снейп. — Вы назвали одну из глав «Зоофилия. Трагедия одинокого моряка», и переписали у Даниэля Дэфо историю Робинзона. Он живет на острове и ежедневно насилует коз. Это самая интересная часть книги, и ученики зачитали эту историю до дыр. Хорошо, что Дэфо вовремя умер и не может быть подвергнут заклинанию забвения, профессор Локхарт. Другой ваш герой из раздела «Педофилия», мужчина со сложным устройством то ли на спине, то ли еще где, регулярно летает к маленькому мальчику и заманивает его в свой домик на крыше, в разделе «Промискуитет» девушка в лесу наслаждается обществом семерых, не знакомых с гигиеной, мужчин… В главе «Некрофилия» молодой человек с наслаждением целует мертвую даму… Мне продолжить На фоне таких извращений ваша собственная история кажется сказкой.
— Не продолжайте, профессор, — поморщился писатель. — Я понял.
— Почему вас это пугает в себе, Гилдерой — спросил Снейп.
— Не знаю, — растерялся Локхарт. — Это как-то неправильно… нескромно… постыдно.
— Если что-то делает вас счастливым и не наносит другим
— Меня терзает чувство вины, — признался Локхарт.
Снейп задумчиво смотрел в камин, будто там, среди тлеющих углей, можно было разглядеть ответ на вопрос писателя.
— Найдите себе соавтора. Генератора идей. Найдите человека, который никогда не устанет рассказывать вам истории, у кого их всегда будет с избытком, и кому не надо будет стирать память. Тогда вы сможете получить несравненное удовольствие, вдвоем открывая вашу книгу, вдыхая запах типографской краски и получая заслуженный оргазм… вдвоем. Найдите в себе смелость признаться, что вам не хватает собственных идей, и вам нужен постоянный помощник. Когда кто-то разделяет ваши творческие интересы, это почти оргазм. Вам стоит попробовать, Гилдерой.
Локхарт вдруг вскочил. Шампанское разогрело его щеки, глаза заблестели. Снейп против воли отметил, что Локхарт в самом деле красив.
— Северус… вы подали мне замечательную идею. Я даже знаю, кто… Нет, она не захочет…Хотя…
— Вы попробуйте, разве вы что-то теряете, Гилдерой Может, вам нелегко будет найти такого человека, но…
— Я уже нашел. Я знаю такого человека! — воскликнул Локхарт. — Не буду больше отнимать ваше время, профессор, — пробормотал писатель и вылетел за дверь, оставив после себя в кресле лепесток бледной розы из бутоньерки и витающий в воздухе легкий запах дорогого одеколона.
Драко Малфой поправил на плече спадающие кружева. Маленькой кисточкой он нанес на губы бледно-розовый блеск и слегка отодвинулся от зеркала, чтобы рассмотреть результат своего труда. Зеркало отобразило разъяренную фигуру отца, стоящего позади юноши.
— Какого черта ты делаешь, Драко — сдерживая гнев, прошипел Малфой-старший. — Что за театр Зачем ты нацепил мамину ночную рубашку
Драко нервно дернулся.
— Что хочу, то и делаю! — с вызовом сказал он. — Учусь быть самим собой.
С независимым видом он взял с туалетного столика тушь матери и поднес к глазам. Мгновенный удар тяжелой ладони отца сбил его с ног. Он не удержался и упал на ковер, прижимая руку к покрасневшему уху. На его скуле осталась черная полоса туши. В глазах заблестели невольные слезы.
— Ах ты, щенок! — Люциус схватил сына за воротник и рывком поставил на ноги. — Чем, по-твоему, ты занимаешься
— Профессор Снейп сказал, что надо быть собой. И пусть думают, что хотят. Главное, чтобы самому нравилось, — всхлипывая, сказал Драко.
— Профессор Снейп Ах вот оно что! Ну, я еще до него доберусь, — с пугающей тихой яростью проговорил Люциус. — Ты хочешь стать посмешищем Ты хочешь опозорить всех нас Меня, мать Хочешь втоптать в грязь честь семьи Малфоев
— Никого я не втаптываю, — с истерикой в голосе сказал Драко. — Хочу, и крашусь! Мне так идет.
— Знаешь, что тебе сейчас пойдет — Люциус расстегнул тяжелую серебряную пряжку своего ремня. Глаза Драко расширились от ужаса.
— Отец, не надо, — прошептал он.