Сексуальный плен
Шрифт:
Я кивнула и хотела ответить, но Лука продолжал:
– Если ты боишься, просто скажи мне. Если ты чувствуешь, что тебе нужно больше времени наедине с собой, чтобы привести в порядок мысли, скажи мне. Я могу предоставить тебе место, чтобы подумать, тебе не нужно для этого каждый раз бежать в Париж. Я также пойму, если ты решишь поделиться своими мыслями со мной. Обещаю.
– Лука положил руки мне на плечи.
– Если ты снова убежишь, я не буду тебя преследовать. Я приму это как твой выбор больше не быть со мной.
– Понимаю.
Он подошел так близко, что между нами совсем не осталось преград. Наши тела крепко прижимались друг к другу, его руки обхватили мою талию, а мятное дыхание грело мою щеку. Я не могла поверить, что он снова хочет быть со мной несмотря на все, что я сделала, чтобы оттолкнуть его. В памяти вспыхнули лицо и пальцы Франсуа, и к горлу подкатила желчь.
Я отскочила от Луки.
– Что такое?
– Его глаза сузились.
– Что-то произошло, так? Ты сделала что-то или нечто произошло с тобой.
Я отвернулась и уставилась в окно. Париж занавесило дождем и серостью. На тротуарах расцвели зонтики, похожие на огромные геометрически очерченные цветы, покачивающиеся над мелькающими ногами и ботинками.
– Прошлой ночью я напилась. Сильно. Я не слишком к такому привычна, ты же знаешь? Я никогда до этого сильно не напивалась, так что, кажется, я не слишком хорошо переношу алкоголь...
– Что случилось?
– Голос Луки был напряжен и тверд; он явно готовился к худшему.
– В общем, со мной заговорил один парень. Он не очень мне понравился, мне просто хотелось, чтобы он оставил меня в покое, понимаешь? Но он настаивал, и... чем сильнее я напивалась, тем более настойчивым он становился. Теперь я понимаю, что мне стоило просто уйти, но тогда до меня это не дошло. Короче, он все угощал и угощал меня, и я уже не могла нормально думать, и в какой-то момент я обнаружила, что еду с ним куда-то...
– Ты переспала с ним?
– Я... нет, но слушай, он... мы были в его квартире, и я помню, что мне это не нравилось, а он все трогал и трогал меня, и мне все меньше это нравилось. Он был... он был груб. Я словно онемела, мысленно я кричала «нет», но вслух ничего не могла сказать. В конце концов, он потрогал мою киску, и было больно. Каким-то образом это привело меня в себя, то есть, я, наконец, смогла говорить, и я его ударила. В смысле, я пнула его прямо в зад и убежала.
– Ты сможешь узнать его, если снова встретишь?
– спросил Лука.
– Полагаю, что да. Да, точно смогу.
– В памяти всплыло его лицо, и меня пробила дрожь.
– А что?
– Мы найдем его, и я отделаю его по полной программе.
Я покачала головой.
– Нет, Лука. Не надо. Оно того не стоит. Кроме того, как мы вообще найдем одного-единственного человека во всем Париже?
– Ты же была у него в квартире, так? И вернулась оттуда.
– Ну, да, но я плохо все помню. И я даже не уверена, в каком баре была. Я просто гуляла, пока не нашла какое-то шумное место, а когда мы уходили, у меня уже все плыло перед глазами. Когда я убежала от Франсуа, то просто сунула таксисту визитку отеля.
– Я повернулась к Луке и коснулась лбом его груди.
– Мне хочется забыть о нем, обо всем этом. Хочу назад, в Италию.
Лука погладил меня по затылку. Он глубоко дышал, но сердце в груди стучало ровно.
– Что ж, хорошо. Иди ко мне, и давай начнем все заново.
Я кивнула, все еще укутавшись ему в рубашку, и после взглянула на него сквозь полуприкрытые ресницы. Руками я обнимала его талию, а ладони лежали на плечах.
– Лука? Мне так жаль. Так жаль. Ты простишь меня?
Лука улыбнулся мне. Его пальцы проследили линию моей челюсти, коснулись моего подбородка, а затем его ладони обхватили мое лицо.
– Конечно, да, миа белла Делайла. Конечно, я знаю, тебе было больно. Трудно снова доверять, когда тебя предали, но ты должна мне доверять. И когда невозможно поверить, только скажи мне, о чем думаешь, и мы сможем найти выход, вместе, хммм?
Наши глаза встретились, а губы приблизились, но он не поцеловал меня. Мне отчаянно нужно целовать его, прикасаться к нему, чувствовать его руки на себе. Я нуждалась в физических, материальных напоминаниях о его желании.
Его любви ко мне. Он не говорил слов, но между нами витал такой ураган эмоций, ожидаемых и невысказанных. Я знала это, он знал это. Это, пожалуй, было то, что действительно пугало меня. Не то чтобы я не доверяла Луке. Я знала, инстинктивно и через его постоянные демонстрации, что он не обидит меня и не предаст. Я боялась его любви. Я боялась, что буду нуждаться в нем. Я просто нашла свою независимость, нашла себя как женщину, и вдруг появился человек, которого я хотела, в котором нуждалась. Который мне очень нравился.
И это пугало меня больше, чем все остальное. Независимо от того, как далеко от него я бежала, как я пыталась оттолкнуть его или притворяться, что все не так, я не могла убежать от того, как крепко он засел в моем сердце, моей душе. Я не могла игнорировать тот факт, что я не была счастлива вдали от него.
Даже в Париже, где, я думаю, каждая девушка мечтает побывать, было пусто и скучно без него.
Я почувствовала, будто что-то екнуло в моем сердце, какая-то часть моего сопротивления пала. Я наклонилась и поцеловала его, неистово прижимая свои губы к его, крошечная демонстрация моего отчаяния.
Он ответил именно так, как я нуждалась. Почувствовала, как его невероятно сильные руки подняли меня и понесли к кровати. Я была одета в штаны для йоги и футболку - моя удобная одежда. Он сжал своими длинными пальцами резинку моих штанов и трусов, снимая их, затем снял рубашку вместе со спортивным бюстгальтером. В считанные секунды я была перед ним полностью обнаженной.
Я почувствовала, как сквозь меня пульсировало желание, увлажняя складочки моей киски еще до того, как его рот опустился на нее. Долгое время он просто стоял и смотрел на меня так, как если бы он впервые увидел меня обнаженной. С тех пор он видел меня много раз, но необузданное восхищение на голое желание моего тела не рассеялись, не изменились. Во всяком случае, он знал, какое удовольствие он сможет испытать, когда окажется внутри меня, что, казалось, еще более возбуждало пламя страсти в его глазах.
Я лежала на спине на кровати, обнаженная плоть извивалась в прохладном воздухе гостиничного номера, соски стали жесткими камешками под яростным взглядом Луки. Я ждала его, подняла колени и сжала руки, скрестив их на животе, тяжело огляделась и пристально смотрела на него. Губы Луки сложились в тонкую линию, руки сжались в карманах темно-синих джинс, его глаза сузились, а ноздри раздулись.
Я развела колени в стороны, вначале лишь на дюйм, пальцы Луки были на джинсах в районе колен. Его голова откинулась назад, и он смотрел на меня сквозь опущенные ресницы, кончик его языка мелькнул в уголке его рта, а после - на нижней губе.