Сексуальный студент по обмену
Шрифт:
Я не слышала имя Кингстона около шести месяцев. И несмотря на цветы в день моего рождения и открытки на мой выпускной, я убедила себя, что он исчез с моего радара, или я с его. Не говоря уже о том, что мне сказали, что он не будет частью этой летней поездки.
Так почему же мой брат решил говорить загадками — словами, которые могли бы нести в себе глубокий смысл, если бы он говорил на простом понятном языке — о нём, я не знаю.
Или рада этому.
— Что? — это всё, что мне удаётся ответить, скривив лицо в замешательстве.
Себастьян
— Просто помни об этом.
— Эхо, тебе лучше встать в очередь, — говорит мама, и мне интересно, слышала ли она финальный, импровизированный разговор между моим братом и мной. — До твоего вылета осталось меньше часа, дорогая.
— Хорошо, — отвечаю я. Смотрю на неё, затем поворачиваю голову обратно к Себастьяну. — Ты говорил с ним? Я его увижу? Я не хочу этого! — шиплю я.
Он улыбается.
— Ты просто должна мне верить. Теперь иди и повеселись, только убедись, что привезёшь Сэмми сувенир получше, чем я. Я ужасен в покупках, — он сжимает мою руку. — Люблю тебя.
Он отстраняется, когда растущая очередь возле линии безопасности достигает меня, и нетерпеливые путешественники начинают больно задевать мои ноги ручной кладью.
— Повеселись! — кричит Сэмми.
Я машу и поворачиваюсь, чтобы присоединиться к очереди, убеждая себя, что мой отец никогда не одобрил бы эту поездку, если бы Кингстон был её частью. Джерард Хоторн и мой папа стали друзьями, и между ними зародились доверие… но не настолько сильное.
Возможно, мой брат просто бросил эти слова, исходя из сложившейся ситуации, но это не совсем нормальный совет. Себастьян сказал это в своём лучшем философском стиле, будто лично знаком с Кингстоном. Потому что, зная своего брата, просто предположить что-то подобное он не мог, особенно после того, через что мы прошли с двумя «друзьями», чьи характеры, как мы думали, знаем.
Он разговаривал с Кингстоном? Когда? Виделись ли они, когда Кингстон вернулся в Лондон?
Так много вопросов, на которые мне бы хотелось получить ответы, проносятся в моей голове, когда я достаю свой посадочный талон и паспорт, и в нервном ожидании передаю их на проверку.
Кого я обманываю? Как обычно, я всё себе напридумывала, придав этому слишком большое значение — привычка, от которой я решительно настроена избавиться этим летом. Кингстон и я прожили всего два месяца рядом друг с другом, и разговаривали мы только половину этого времени. Кого волнует, увижу ли я его? Не думаю, что тот короткий период нашего совместно-проведённого времени что-то значил для него.
Бросаю свою сумку на конвейерную ленту и наконец-то позволяю себе непринуждённую улыбку. Моё будущее — изучение мира, а Кингстон Хоторн не что иное, как часть прошлого.
Глава 1
Я просыпаюсь, испуганно глотая ртом воздух, и ощущаю, как в животе образуется классический комок, когда самолёт начинает идти на посадку в Хитроу.
Тихо зеваю и улыбаюсь, довольная тем, что
— Больше похожа на мертвеца, если спросишь меня.
Моя голова резко дёргается влево, мимо пустого места в середине, и я устремляю взгляд на парня, сидящего в конце нашего ряда, который смотрит на меня.
— Прости? — я специально спрашиваю сейчас вслух.
— Мы попали в зону довольно сильной турбулентности пару часов назад, а ты даже не шелохнулась. Если бы не твой храп, я бы начал беспокоиться, — он улыбается, а затем возвращает своё внимание к просмотру фильма перед собой.
— Я не храплю, — утверждаю я, наблюдая, как уголки его губы ползут вверх. — И разве тебе не нужны наушники, чтобы смотреть фильм?
— Неее, у тебя милый храп. Не хотел его пропустить, — он смотрит на меня, ухмыляясь, в то время как мои щёки начинают пылать.
— Серьёзно, прежде мне никто никогда не говорил, что я храплю, так что это всё фигня. Думаю, тебе просто показалось.
Заправляю прядь волос за ухо, замечая, что мой голос дружелюбнее, чем я ожидала. Я что, флиртую? Быстро опускаю взгляд, внезапно чувствуя себя неуверенно, не говоря уже о том, чтобы продолжать флирт.
Парень на вид примерно моего возраста. У него тёплая, притягательная улыбка, и по тому, как он сидит, могу сказать, что у него тело, как у звезды американского футбола. Его широкие плечи выходят за пределы кресла, а рукава футболки изо всех сил пытаются удержать накачанные бицепсы. На первый взгляд он выглядит немного пугающим, но в нём определённо есть что-то милое. Да, возможно, я флиртовала… немного. И осознание происходящего заставляет меня понять, что меня действительно волнует, говорит он правду или нет. «С каких пор я храплю? Может это побочный эффект от снотворного?» Его игривый тон вырывает менять из размышлений.
— Возможно, они просто не хотели ранить твои чувства.
Я в ту же секунду начинаю хихикать.
— Но у тебя с этим проблем нет?
— Видимо, нет. Когда ты незнакомец, общаться становится проще.
— В этом есть логика. Ну, я Эхо… больше не незнакомка.
Я почти позволяю своему мозгу вернуться в те времена, когда в последний раз встретила «незнакомца», и вспомнить тихие, непристойные слова, которые он шептал в темноте, но сразу выбрасываю из головы эти мысли.
— Так, — прочищаю горло, стремясь сосредоточиться на другой теме, — не стесняйся избавить меня от любых других унизительных замечаний.
— Эхо, — повторяет он, его глаза сверкают. — Уникальное имя… Мне нравится. Означает ли это, что я не должен упоминать о тихом фырканье, которое слышал?
Он смеётся, — неудивительно, ведь выражение моего лица становится поникшим.
— Шучу, — он разводит руками. — И этот храп был едва заметен, но, как я уже сказал, он был чертовски милым.
— Эм… спасибо, — бормочу я, смущённо. — Так, у тебя есть имя?