Секта. Роман на запретную тему
Шрифт:
– Чагра служит здесь. Сто лет не выходит наверх. Чагра факир, я факир, – заявил старик, из чего стало ясно, что Игорь не ошибся с выбранным им для своего спутника прозвищем.
– Кому она служит?
– Люцифу.
Игорь понял, что попал в самое настоящее сатанинское капище. Люциф – то же, что и Люцифер, то есть сатана, и эта пещера не что иное, как храм, молельня, пантеон в его честь.
Отношение к легенде о падшем ангеле есть у всякого человека. Кто-то скажет, что плевать хотел на всякого рода библейские басни, перетянет жгутом руку поверх локтя, вонзит в вену шприц с дозой ангельской пыли и поедет в ночной клуб, где продолжит убивать себя во имя бога наркоманов. Кто-то будет валяться на полу в церкви и стучать головой об пол, жертвовать «на храм» и зажигать свечки перед образами, благочестиво подставляя лицо под поповское кропило, но после службы, штурмуя переполненный троллейбус, оттолкнет старуху, чтобы пролезть самому, а старуха упадет и ударится головой о дорожный бордюр. Подумаешь! Зато на службе побывал, исповедался, причастился…
Игорь всегда был человеком в высшей степени светским. В церковь не ходил, в черта не верил, но сейчас понял, что здесь он со своим атеизмом находится в явном меньшинстве. Глаза его привыкли к полумраку, он смог внимательнее оглядеться. Сейчас видно было, что пещера если и не вполне дело рук человеческих, то, во всяком случае, в столь похабное место ее превратил именно человек. Куча веток была сложена посредине прямоугольного нефа, если уж быть точным до конца и выдерживать церковную терминологию, в которой неф, как известно, – это придел, или крыло храма. По периметру нефа было расставлено несколько треног с многочисленными масляными светильниками, Игорь насчитал таких зажженных светильников одиннадцать штук. В стенах нефа были сделаны широкие проходы в соседние, неосвещенные помещения, поэтому представить себе точные размеры пещеры и количество устроенных в ней помещений не представлялось возможным. В адском освещении Игорь приметил несколько ниш, сильно напоминающих алтари, но понять, что внутри этих ниш, также не было никакой возможности по той же причине – слишком мало света.
В то время, пока Игорь изучал обстановку, старик факир склонился над Чагрой и что-то пробормотал вполголоса. Затем, еще раз внимательно осмотрев ее, выпрямился и изрек:
– Умрет. Скоро. Агония.
Игорю не хотелось даже смотреть в ту сторону, где лежала чертова старуха, поэтому он, не поворачивая головы, спросил:
– Что же теперь делать?
– Звать всех. Ты позовешь.
– Я? Ты сумасшедший? Здесь кричи не кричи, никто наверху тебя не услышит.
– Я позову через тебя. Дай руки.
Игорь послушно протянул ему руки. Старик выставил вперед свои, и Игорь увидел, что пальцы на обеих его руках сложены «козой»: указательный и мизинец торчали словно рога, а средний и безымянный, наоборот, были загнуты.
– Сделай так же пальцы. Теперь прикоснись к моим. Вот так.
Первые несколько секунд ничего не происходило, а потом Игорь перестал ощущать вес собственного тела, его мозг полностью отключился, и он перестал ощущать себя сущим. Душа, тело, мозг, радость, печаль – ничего не осталось, но, несмотря на полное отсутствие физической жизни, он продолжал осознавать происходящее. Словно в нем проснулось что-то вместо человеческих обыкновенностей, и если это состояние и было похоже на прежние его экстремумы в московском дворике и возле дома отца, то на сей раз оно было во сто крат сильнее. А затем старик убрал свои пальцы, и все закончилось, а Игорь лишь стоял и хлопал глазами. Он принялся даже ощупывать себя и проверять пульс:
– Что это было?
Факир поглядел на него с нескрываемым уважением, в котором Игорю почудился страх:
– Ты сильный. Очень, очень сильный. У тебя будет все. Будешь большой хозяин в большой стране. Люциф живет в тебе. Он помогает.
Что оставалось делать после такого известия? В неисчислимом множестве книг и в их киноверсиях герой обычно убегает в какое-то пустынное место, с грустью избитого бассет-хаунда смотрит на небо, которое от души поливает его холодным дождем, и вопит что есть мочи: «Почему я?!» Игорь же вовсе не собирался никуда бежать, радости от сообщения старика факира не испытал ни малейшей, а лишь равнодушно ответил:
– Я сам себе хозяин.
Старик кивнул и чему-то улыбнулся.
Меж тем пещера заполнялась людьми, они попадали в нее через колодец, но Игорь видел, как несколько теней проскользнуло из соседних помещений. Факир встал на колени, его примеру последовали все собравшиеся. Действие происходило в полной тишине, словно и впрямь тени это были, а не люди. В полнейшей звуковой невесомости слышалось теперь лишь потрескивание светильников и редкое хриплое дыхание старухи, которое иногда и вовсе прекращалось. Тогда Игорю казалось, что Чагра отдала черту душу, но она вновь подавала признаки жизни, принимаясь дышать так сипло, словно воздух выходил из почти
Чагра подняла руки, и это стало знаком для всех присутствующих. Они встали с колен и принялись зажигать еще светильники, факелы, которые принесли с собой. И все это проделывалось в полной тишине. Наконец все масляные лампады были зажжены, Игорь принялся считать, но, дойдя до седьмого десятка, сбился, не сосчитав и до половины, так много их было. И тогда он увидел главную святыню этого богомерзкого капища.
В самом дальнем, прежде неосвещенном углу, в большом алтаре, стояла огромная статуя козла с бычьими, широко поставленными рогами. Игорь, чье любопытство взяло верх над всеми остальными инстинктами, подошел к статуе поближе и осмотрел ее. То, в честь чего была сделана статуя, – исполинское существо с козлиной головой и бычьими рогами – имело человеческое тело с женской грудью, переходящее в туловище животного, все четыре копыта которого опирались на сферу, в которой Игорь без труда опознал земной шар. Сферу обвивала змея, голова ее с разверстой пастью приподнималась спереди земного шара и была обращена к статуе. Стены алтаря были расписаны каббалистическими символами – в этом он мог быть уверен абсолютно, знаний, полученных на факультете, вполне хватало, чтобы с точностью идентифицировать принадлежность подобных знаков. Также Игорь прекрасно знал, что, несмотря на всяческое отрицание каббалистами дьявольской сущности своего учения, оно тем не менее всегда таковым являлось и теплилось до срока в глубоком подполье. И лишь теперь, в век, когда основные христианские ценности были закатаны в асфальт, когда само понятие Божьего промысла зачастую оказывалось распятым вниз головой, когда появилась брешь в обороне христианства и традиционные конфессии – католицизм и православие – ловко подменялись суррогатами сект, стал происходить массовый отток паствы от пастырей, вооруженных лишь требником или молитвословом, именно тогда и появилась на свет каббала, или «Зоар», чистая первозданная магия, данная людям дьяволом, статую которого сейчас рассматривал Игорь. Каббалу тут же замаскировали под «учение света», а правительство Соединенных Штатов, отцы-основатели которых составляли с каббалой единое целое, выделило фантастический бюджет в шесть миллиардов долларов на поддержку и распространение «учения света», как в чистом виде, так и в замесе с сектантскими учениями различного толка. Излишним будет напоминание о том отделе ЦРУ, который отвечал за продуктивное использование денежных средств, также излишне будет напоминать, что «Люцифер», даровавший каббалу миру, означает «ангел света». В честь него и названа каббала.
В то время как Лемешев осматривал статую, в пещере закончились приготовления к некоему обряду, и все присутствующие вновь опустились на колени, образовав вокруг ложа Чагры круг правильной формы. Игорь с расстояния нескольких шагов наблюдал, как в круге откуда ни возьмись появилась угольно-черная кошка. Гремучая змея, видимо, та самая, что столь недружелюбно встретила его наверху, теперь спокойно проползла мимо и обвилась вокруг козлиных копыт статуи, факир подошел к алтарю и сел слева от него, а колоссальных размеров летучая мышь, чей размах крыльев достигал не менее метра, облюбовала себе место на потолке пещеры. Затем один из присутствующих с поклоном поднес факиру, видимо, самому старшему в этом омерзительном обществе и по возрасту, и по званию, нечто, напоминающее шейную перевязь с золотым подвесом треугольной формы в виде раскрытого циркуля. Игорь, конечно, не знал и не мог знать, что именно такая перевязь, точная копия той, что держал сейчас в руках старый факир, была одета на шее императора Павла Первого в тот день и час, когда осенним вечером одна тысяча семьсот девяносто шестого года Платон Лемешев приехал в Гатчинский дворец с пророчеством от Авеля.
Факир некоторое время подержал перевязь на вытянутых руках, затем повернулся к статуе и принялся читать какую-то молитву на языке, в котором Игорь теперь совершенно точно распознал несомненное подобие иврита. Спустя месяц после знакомства с факиром он выяснит, что язык был древнехалдейским и всегда, везде, в любой части света, там, где возносят именно эту молитву сатане, делают это, пользуясь только им, сохраненным от Моисеевых скрижалей языком. Остальное – лишь несерьезная бутафория.
После окончания молитвы старик преподнес перевязь Игорю, тот понял, что от него требуется, принял перевязь из рук факира, надел ее на себя и вдруг услышал, как старик прошептал:
– Изида.
«Что-то похожее на пароль или условный знак. Изида? Богиня Древнего Египта? За кого он меня принимает, этот уголек? Пэм не сообщила ему, что я, так сказать, незнаком с теорией? Как там звали мужа этой Изиды? Вопрос из истории четвертого класса средней школы. Ладно, попытаюсь ему ответить».
– Озирис.
Старик, видимо, хотел сказать что-то еще, но Игорь перебил его:
– А что вообще происходит? Зачем они здесь собрались?
Старик на своем примитивном английском объяснил, что Чагра жрица, что она вот-вот помрет, и тогда все здесь присутствующие приступят к обряду ее погребения, что Игорю необычайно повезло, ему помогает Люциф, потому что лучшего момента для его посвящения в «друзей духа» и желать не приходится. «Дух» старухи перейдет в Игоря в момент церемонии сожжения.