Секта
Шрифт:
Никто и подумать не мог, что на данном отрезке площади, вопреки законам статистики, назревает новая насильственная смерть, не менее странная и загадочная.
Не успел Левит успокоиться и принять более удобное положение, как дверь «Аэронавтики», на которой была предусмотрительно вывешена табличка «Закрыто», дрогнув отсветом, приоткрылась и показалась налитая кровью физиономия капитана Морозова. Отчаянно гримасничая, он призывно махал рукой, производя впечатление гуляки, выскочившего из бара зазвать приятеля.
Пьянкой, совершенно неуместной
Накачанный, баскетбольного роста охранник, скорчившись в три погибели, сидел на полу, с которого еще не успели смыть кровь, хрупкая Галочка Власова беззвучно рыдала, уткнувшись в стену, а Таня Теплякова и вовсе была без сознания.
Левит нашел ее полулежащей в кресле перед освещенным экраном компьютера. Глаза в сетке лопнувших капилляров выпучены, на свет не реагируют, дыхания нет, пульс не прощупывается. Пока Морозов дозванивался в скорую, Петрова сбегала за аптечкой. Искусственное дыхание — «рот в рот» — результатов не принесло. Из наличных средств не нашлось ничего более подходящего, чем камфара и атропин. С хрустом взломав ампулы, Левит наполнил десятимиллилитровый шприц и, поставив самую длинную иглу, вколол прямо в сердце. В его обязанность входило резать, а не воскрешать мертвых. Ничего, кроме лишних осложнений, такая самодеятельность не сулила. Тем не менее самоотверженные усилия были вознаграждены. После энергичного нажима на грудную клетку, чуткие пальцы врача уловили слабое, прерывистое биение в горле. Возвращенная жизнь качалась на паутинке. Взмокший и обессиленный Левит опустился на сидение у стойки обменного пункта. Кто-то услужливо налил ему стакан пузырящейся «Херши», шибанувшей духом черной смородины.
Пока он цедил умеренно сладкую воду, Морозов коротко изложил подробности происшествия.
— Когда мы ушли, она, Теплякова то есть, заметила, что работают оба компьютера. Я, понимаешь, как-то не обратил внимания. Откуда мне было знать, что перед обедом они их выключили?
— Кто? — не сразу врубился Левит. — Кто выключил?
— Они и выключили, Таня и Галя… Верно я говорю, Власова?
— Выключили, — заикаясь и всхлипывая, подтвердила Галя. — Мы всегда так делаем.
— Вот и я говорю: выключили, а экраны, оказалось, горят.
— И она решила проверить? — уже догадываясь о дальнейшем, спросил Левит. — Теплякова?
— Точно так. На моих глазах. Где-то чего-то нажала, а потом, как закричит! Я и обернуться не успел, как она отключилась.
— Что вы делали в тот момент?
— Я? Да ничего, доктор. Наверное, пил эту самую «Херши».
— Видели что-нибудь примечательное?
— Ничего.
— И не слышали?
— Музыку какую-то. Вроде тяжелого металла. Знаете?.. Только неприятная, как железом по стеклу, и ритм неровный, по нарастающей… Похоже на большой барабан и еще, когда колотят по рельсу… Примерно в таком духе.
— А вы? — Левит повернулся к Галине Власовой. — С вами все в порядке?
— Кажется… Я тоже ничего такого не заметила. Отключила свой, отперла ящик… Не помню только, зачем. Музыку, о которой они сказали, слыхала. Как из фильма «Коннан Завоеватель». Колдовская такая, ухающая, как учащенное дыхание.
— Разное у вас, друзья, восприятие, — врач задумчиво пощипал бородку. — Дискеты вынули?
— Боюсь! — поежилась Галя.
— Дискеты! — хлопнул себя по лбу Морозов. Отключив все еще работающий терминал Тепляковой, он вынул дискету, критически оглядел ее с обеих сторон и потянулся за другой. — Ваши? — спросил, продемонстрировав Гале.
— Не знаю, — неуверенно протянула она. — Их и не разберешь: одинаковые.
— Мне-то как быть? — хмуро потупясь, спросил оклемавшийся охранник. Его слегка пошатывало. — Мало ли, что могут сделать с пистолетом, а я отвечай…
— Вам что, Огальцов, плохо? — Морозов внимательно посмотрел на него.
— Ничо, отпустило.
— Что с ним случилось? — спросил Левит.
— Расскажите, Огальцов, — кивнул Морозов.
— Ничо не помню. Голова только болит… Я как раз за Таней стоял, когда у ней в телевизоре эта чертовня побежала.
— Какая еще чертовня? — повысив голос, взволновался врач.
— Я ж говорю, что не помню! Перед глазами мелькает, а что — не поймешь. Хреновина какая-то… Как же будет с ПМ, начальник?
— Показания ваши я записал, — Морозов пожал плечами, — а как дальше, посмотрим. Может, где и прорежется ваш «Макаров».
— За него я уж не в ответе.
— Больно рано беспокоиться начал. С чего бы?.. Ладно, не генерируй, разберемся… А дискеты я у вас забираю. Подойди, Галочка, распишись.
Прибыла скорая помощь. На Теплякову надели кислородную маску, ввели капельницу в вену, пристегнули ремнями к носилкам.
— Как вы ее нашли? — спросил Левит молодого врача.
— По-моему, дело швах. Кончается.
— Мне тоже так кажется.
— Хватит с нас на сегодня, — впервые за все время раскрыла рот трассолог Петрова. — Поехали, пока еще что-нибудь не стряслось.
Едва машина отъехала от дома, в стеклянную дверь с табличкой «Закрыто» проскользнул корреспондент газеты «Совершенно секретно», обретавшийся в двух шагах за ближайшим углом. Эффект присутствия он надеялся использовать для придания большей убедительности задуманному очерку. Наберется материал — превосходно, нет — тоже не беда. Главное завернуть покруче.
«Печень для Саддама Хусейна». Или лучше «Авиабилет на тот свет»?
МУЖЧИНЫ ПРОСТО НЕ МОГУТ НЕ РЕАГИРОВАТЬ НА АРОМАТ «ИМПУЛЬСА»
Глава пятнадцатая Некронавт
Как сказал поэт, «ищут прохожие, ищет милиция, ищут его и не могут найти»…
Где же он, Калистратов, которому показалось, что жена не отражается в зеркале? Или все это только приснилось ему: сумрачная глубина зеркала и нож, который он всадил по самую рукоятку, встав среди ночи по малой нужде?