Сектант
Шрифт:
Обдумав вкравшуюся в голову мысль, Сергей отверг ее как неприемлемую: кража привлекала его еще меньше торговли оружием. Одно дело – сесть за продажу раритетного пистолета, какого-нибудь «манлихера», можно сказать благородная статья, и другое дело – если тебя поймали за руку при попытке утащить из деревенского музея ржавый плуг, на котором еще в тыща девятьсот каком-то году подписали указ о создании колхоза «Сорок лет без урожая»… Да к черту! Садиться Сергей не собирался по любой статье.
– Денис, – не пришел он к окончательному выводу, – можно я прогуляюсь сам, просто посмотрю…
– Да можно, конечно, – отмахнулся тот.
Ингвар снял со стены уже две шашки
Сергей вылетел в коридор, горя жаждой устроить что-нибудь такое… такое… Ну чтобы все ахнули! Ага! Не нужен мне чистоплюй Денис! Воровать плохо? ХА! Все состояния нажиты воровством! Закон жизни!
«И пока ты сидишь за воровство, твое состояние прогуливают наследники. Закон Фостерс», – съязвило не вовремя проснувшееся подсознание, склонное у Сергея к циничным шуткам.
Ну уж нет! Не такой я дурак, чтобы попадаться. Сегодня только высмотрю что-нибудь ценное (если, конечно, смогу отличить ценное от бесценного… тьфу, неценного… малоценного… дешевки, короче!). А потом, может, через годик приеду еще разок и упру! Продам, разбогатею, открою собственное дело, куплю квартиру, машину… Вот тогда посмотрим, девочки, на кого вы будете глядеть: на меня, всего такого крутого-продвинутого, или на Ингвара, у которого из мебели только кафедра в институте.
Сергей остановился посредине коридора. Медленно огляделся, как алкоголик, попавший на винный склад: все твое, поэтому некуда торопиться, можно посмаковать сам момент выбора и только потом уже насладиться вкусом вина, а поскольку внимательно он пока не присматривался, то ценным казалось все. Сергею раньше не приходило в голову заниматься антиквариатом, а поэтому он и не знал, что будет поценнее. Может быть, какие-нибудь фашистские регалии? Вдруг на этом деревенском складе рухляди отыщутся секретные бумаги, подписанные Гитлером или там Сталиным? Они ценнее всего остального будут. Или, скажем, медальон обер-лейтенанта Отто Ларинголога, пропавшего без вести еще в сорок первом в этих краях. Сентиментальные немцы неплохо платят за такое. Ладно, хорош мечтать, пора выбирать…
Ближе всего находилась крашенная белой масляной краской филенчатая дверь. На ней красовалась деревянная резная табличка: «Уголок суеверий». Сергей повернул ручку, тусклую, латунную. Дверь открылась бесшумно, щелкнул выключатель. Уголок оказался небольшой комнаткой, в которой во времена школы наверняка располагался не класс, а какое-нибудь подсобное помещение. Застекленные стенды на стенах, несколько витрин. Все. Ценного тут, похоже, немного… Ну, надо же с чего-то начинать.
Видимо, при создании музея в довоенные времена суеверием считалось православие. По крайней мере, только с той поры могли сохраниться вон те небольшие иконки, деревянные, картонные. Даже бумажные… Было еще несколько медных, покрытых толстым слоем зеленой окиси. Раньше здесь почтительные прихожане, может быть, прятали от большевиков большие иконы из какой-нибудь разрушенной церквушки. Но сейчас остались только эти, представляющие чисто исторический интерес.
На другом стенде на темном выгоревшем бархате красовалась россыпь нательных крестиков, среди которых Сергей увидел даже алюминиевый, точно такой же, с которым крестили его самого. Каждый экспонат был снабжен маленькой табличкой, пояснявшей, откуда он взялся. Под одним крестиком, тоже алюминиевым, только грубой работы, с неровными краями и чуть-чуть кривоватым, табличка гласила, что раньше он принадлежал лейтенанту (фамилия неразборчиво) и был сделан им самостоятельно из дюраля его же самолета, сбитого немцами… Дальше выгорело окончательно.
Висел в углу здоровенный булыжник с дыркой посередине, рядом прилагалась табличка: «Куриный бог».
В одной из витрин стояли стеклянные баночки с сушеной травой и любопытными табличками: «одолень-трава», «плакун-трава».
Во второй витрине находились еще более занимательные вещи. Темный комок с табличкой: «Сорокадневный ладан». Непонятная «Рябиновая свеча». «Осиновая зола» в баночке из-под майонеза… А это что?
В витрине у правого края лежала темная, судя по цвету медная, пластинка, величиной с книгу средних размеров и толщиной примерно такая же. «Артефакт неизвестного назначения» – вот что было написано на табличке. Оно и понятно: уяснить, для каких надобностей можно использовать эту фиговину, было практически невозможно. Сергей наклонился пониже.
В центре пластины находилось углубленное изображение ладони в натуральную величину, окруженное стертым растительным орнаментом. Такой же (а может, и несколько другой, растения все похожи) узор вился и по краю. Все пространство вокруг было испещрено буквами, по виду – старославянскими, мелкими и тоже основательно потертыми.
Сергей не был силен в славянских культах, несмотря на свое увлечение реконструкцией. Хватит с него и того, что он знает, как владеть мечом, и носит одежду, сделанную по старинным технологиям (на турнирах, конечно). Не хватало еще насиловать собственный мозг язычеством и прочей лабудой.
Но вот что это за хрень? Сергей о таком никогда не слышал. А что это означает? Что вещь эта очень редкая. А редкие вещи что? Правильно, студент Вышинский, очень дорого стоят. На церковную принадлежность не похожа, а значит, может оказаться, что сделали ее еще до крещения Руси, отсюда следует, что ей лет под тысячу. Понятно, деревенские «историки» определить это не смогли и добавили вещицу к своему хламу…
На табличке под названием мелкими буквами была напечатана история нахождения: «Обнаружен в 1940 году в ходе земляных работ в лесу у с. Загорки местным жителем колхозником С. С. Донцовым». Колхозником, ну конечно…
Мысленно Сергей уже аккуратно укладывал в дорогой кожаный дипломат пачечки новеньких оранжевых купюр, которые ему протягивал некий смутный коллекционер, искавший эту фиговину всю свою жизнь. Впрочем, если пока неизвестному собирателю только сказать, где лежит артефакт, то вместо кучи бабок получишь только пламенное спасибо. Не-ет, нужно принести, положить на стол и только тогда… А значит, нужно…
В глубине души Сергей, конечно, понимал, что ни воспитание, ни характер не позволят ему действительно украсть артефакт и все ограничится сладкими мечтами. Сама мысль об этом была рождена обидой на Ингвара и особенно на девчонок, которые не обращали на него, славянского воина Вышату, никакого внимания (причем не только эти и уже давным-давно…). Но так приятно воображать себя крутым грабителем музеев, вроде мужского варианта Лары Крофт! И ведь так просто: открыл витрину, достал, спрятал за пазуху… Тут скептицизм взял верх: пластина была величиной с книгу и, возникло подозрение, весила столько, что из-за пазухи провалится прямо в… штаны (нижнего белья Средневековье также не знало). Это подсознательно мозг считает, что предметы одного размера одинаково и весят. В реале же плотность никто не отменял.