Секториум
Шрифт:
Никто из моих ребят не попытался защитить ее. Я взяла телефон, чтобы объяснить ситуацию лаборантам, чтобы Индер не участвовал в этом позорище, но было поздно. Кнопка лифта замигала. Ксюша совсем съежилась от страха, но следующий момент мы увидели то, что меньше всего ожидали увидеть. Проще сказать, представить себе не могли. Все застыли с раскрытыми ртами, потому что на пороге собственной персоной стояла Анжела.
Заметив нашу компанию, она вошла в комнату, узрела свою пропащую дочь и ее растерянно-блуждающий взгляд стал гневно-целеустремленным.
— Поди сюда, дрянь такая! —
Не дожидаясь реакции, она вытащила Ксюху за шиворот из-за спины Имо и повела к лифту.
Более не было произнесено ни слова. Только сдавленные междометья. Пока закрывался лифт, Ксюха успела схлопотать затрещину, не то по шее, не то по попе.
Минута молчания побила рекорды. Удивился даже Имо. Если мне не изменяет память, он удивился первый раз в жизни. В модуле и раньше происходили события, заставляющие народ подолгу безмолвствовать, но не до такой же степени. На появление Индера никто и не среагировал. Он остановился на пороге, полюбовался нами. Народ пребывал в фазе тотальной перезагрузки.
— Ребята, — сказал Индер, — вас будто в креазот окунули. Кому здесь хуже всех? — он продемонстрировал наркозный аппарат.
— Нет, вы видели? — очнулся Миша и указал на Индера, который остановился именно там, где нам явилось зрелище.
— Ты водил ее сюда? — спросила я.
— Я что, больной?
Пауза продолжилась. Индер переминался с ноги на ногу.
— Опять «фазана» поймали? — спросил он.
— Еще какого! — подтвердил Миша. — Нам сегодня лифты никто не взламывал?
— Зачем взламывать? — удивился Индер. — Я снял коды. Лифтов-то не осталось. Только в частных владениях, и те скоро свернут. Контора-то закрывается. Разве шеф не сказал? О чем же вы совещались с таким грохотом?
— То есть, — сообразил Миша, — в наши транспортные пути может влезть кто угодно?
— Если только влезет в дом. Запирать надо. Я же говорю, лифты остались только в частных владениях, остальные я отключил.
— Очень вовремя ты это сделал, — заметил Миша и посмотрел на меня. — Что происходит? Кролик бесится, техника глючит, привидения из прошлой жизни по конторе гуляют. Надо предпринять что-то радикальное. На Блазу свалить что ли?
Индер присел с нами поболтать.
— Я уже, считайте, свалил, — сообщил он. — Предложили мне место консультанта… по экзотическим организмам. Блаза, конечно, не даст такой интересной работы… но все-таки лучше, чем вояжировать в экспедициях.
— Присмотри там за нашим Сириусом, — попросила я.
— Я за всеми присмотрю. Шеф сказал, всем, кто на него работал, даст возможность выехать, но никто не хочет. Что с вами будет? Обидно, если начнете болеть. Может, другие миссии захотят вас использовать, может, не захотят. Петр сказал, что сам обойдется. Палыч тоже не захотел. Алена пока молчит, но наверно останется. Зачем ей Блаза? Из всех вас готов один Махмуд. Столько лет прожил на Земле, а применить себя не смог.
— Вах! — испугался Миша. — Прощай Блаза! Хорошая была планета.
— Думайте хорошо, — советовал Индер. — Кому нужны деньги, берите, пока есть. Кому нужна профилактика, я еще не сложил оборудование. Думайте, думайте…
Индер ушел. Вслед за ним ушел Миша. Имо предложил Джону прогуляться по городу, но Джон остался. Он ушел в сад, сел на ступени беседки и задумался. Таким же задумчивым я увидела его когда-то впервые, настороженным и растерянным. Тогда он сидел в кресле шефа, ноги не доставали до пола, а на лбу была замазана ссадина. Секториане старались его развлечь компьютерной игрой, но Джон не смотрел на экран. Он, как и сейчас, смотрел внутрь себя. Все, что пестрило, рябило, скакало вокруг, не представляло для него познавательной ценности.
Прошли сутки, Джон не пытался заснуть. Его бессонница от стрессов обострялась, также как разгильдяйство Имо. За прошедшие сутки он так разгулялся, что перестал отвечать на звонки. Ждать его домой в ближайшие дни было глупо, поэтому Булка спала на моем рабочем столе, прямо на бумагах Сириуса. Я бы на ее месте не стала ложиться на рукопись колдуна, но Булка с годами стала похожа характером на своего хозяина, ей все было до фонаря. Притом она была на редкость упрямой кошкой и, если уж облюбовала место на столе, сгонять ее не имело смысла.
«Стол, он и на Блазе стол, — думала я. — Компьютер, он и на Блазе компьютер, а вот архив с Земли нужно забрать такой, чтобы хватило до конца жизни. В первую очередь, творческое наследие Сира, которым кроме меня никто заниматься не будет». Я читала почту за прошедший год и не могла сосредоточиться. Прихожане писали до сих пор, излагали свою личную жизнь с умиляющими подробностями, пытались одолжить у Сириуса денег, пригласить в гости, приобрести книгу с автографом и предоставить помещение под офис с условием ремонта. «Читай сколько сможешь, — всегда просил Сир, — если кто-нибудь выскажется по существу, разбуди меня среди ночи». Ничего подобного мне давно не встречалось. Ни одного письма, из-за которого стоило бы тревожить человека даже среди бела дня. Хуже того, я потеряла надежду такое письмо найти, но продолжала читать. Только Мишины звонки отвлекали от дела:
— Позвони Ксюхе, — просил он. — Вдруг она сама возьмет трубку. Анжелка ведь не может пасти ее весь день.
— Звони сам.
— Мне Анжелкин хахаль в грызло дать обещал.
— Не высовывай грызло из телефонной трубки.
Миша обижался, но ненадолго:
— Что сказал Финч? — спрашивал он.
— Пока ничего. И не вздумай его допрашивать.
— Я запарился ждать. Давай уже что-то делать. Скажи Макаке, пусть подъедет туда…
— Получит вместо тебя в грызло?
Миша совсем расстроился и наверняка выпил. Иначе он бы не звонил, а бегал по конторе, не давая ни работать, ни отдыхать, ни людям, ни пришельцам.
Тень Джона вошла в кабинет. Сам Джон остался стоять в дверях. В комнате горел торшер, светил фонарь над беседкой, словно полная Луна в черной кроне деревьев.
— Мне кажется, «белая раса», Хартия и флионеры — это одно и то же, — сказал он. — Я много думал и понял теперь: это способ защититься от информационных цивилизаций. Если они управляют нами, то «белые» для них вне зоны влияния, а хартиане вообще в другом измерении…
— С шефом об этом уже говорил?
— Он сказал, что если я еще раз упомяну информационных, он депортирует меня из Галактики.