Секториум
Шрифт:
— А ты в его возрасте?
— В его годы я умножал в уме, — вспомнил Миша и загрустил. — А мать ее… Ты не представляешь, что за женщина. Деньги взяла, даже спасибо сказала. Я говорю: «Пардон-с, не знал-с…» А она… Нет, таких женщин не бывает. Знаешь, что она мне ответила? «Мы не хотели обременять тебя, Миша». Вот так! Ты слышала что-нибудь подобное? Чего я не женился на ней? Где были мои глаза? Она ведь так и не вышла замуж.
— Ну, так, женись.
— А Ксюндра? Что ты! Кто меня с таким прицепом возьмет? Кому это надо жизнь свою превратить в корриду? Да я и
«Ксюндра» продолжала спать у него на коленях.
— Мы же с ней вычислили координату Флио, — добавил он между прочим и стал ждать, пока до меня дойдет.
— Как ты сказал?
— Мы достали эту чертову координату. Ксюха достала. Я сам не верил.
— Каким образом?
— Тебя интересуют технические приемы?
— Нет! Господи, Миша, что ты говоришь?
— Я говорю, что у нас была навигационная координата. Подлинная!
— Была?
— Думаю, поэтому они и загрызлись. Шефу по уставу не положено держать в архиве точные сведения по редуктивам.
— Кому?
— Ну, матричным… Как их?.. Информационным, одним словом. Сиги теперь такие трусы, даже с флионерами знаться не хотят.
— Она уничтожила файл?
— Конечно. Нельзя так нельзя. Бог с ним, с кодом. Метод сработал, вот что важно!
— За что же тогда шеф ее выгнал?
— Спроси, — предложил Миша. — Финча спроси. Слушай, позвонила бы ты шефу, а?..
Шеф позвонил сам. Позвонил, когда все успокоилось, когда Миша отвлекся от идеи фикс узнать все, а Ксюха воспрянула духом и, припеваючи, мыла посуду. Вмиг она сообразила, с кем я общаюсь, и испарилась.
— Пусть расскажет тебе сама, — заявил шеф в ответ на мою просьбу. — Если сочтет нужным. Я считаю, что лучше вам не лезть… Чем меньше посвященных, тем лучше.
Вегу интересовало, когда прибудут с Блазы мои обормоты. Он сгорал от нетерпения устроить новую взбучку сотрудникам и требовал от меня объяснений, какие такие «личные обстоятельства» могли задержать их в пути?
— Ксюша! — крикнула я в открытые двери сада. — Пойдем в офис, закажем связь с твоими женихами. Заодно Гума посмотрит твои легкие.
— Не пойду, — донеслось из кустарника.
— Всем курильщикам приказано предъявлять для осмотра легкие. Идем, пока шефа там нет.
— А где он?
— Наверно, у Елены Станиславовны.
— Ага, спасибо! Он вернется в любой момент.
— Он ведь и здесь тебя найдет, если захочет.
— В офис я не пойду.
— Как знаешь.
— А вы сходите и спросите, когда он вернется…
В офисе был только растерянный Гера. Он и не уходил оттуда, сидел в кресле Сириуса, опустошал бар и грустно глядел в потолок. У меня екнуло сердце. Память нарисовала образ прежнего хозяина кресла, к нему не хватало лишь трубки и облака табачного тумана. На месте Геры я бы побоялась так долго занимать место колдуна, зная обстоятельства его отсутствия. Мне вдруг показалось, что это опасно, но Гера и так был подавлен.
— Каждый божий год, — напомнила я ему, — с Аленой происходит что-то подобное. Надо просто переждать «торнадо».
— Никогда прежде она не говорила со мной так. Все из-за Хартии. После Хартии у нее начались видения. Она стала предчувствовать беду. Все не просто так. Все это к большим неприятностям. Выпей со мной, — предложил Гера. — Вега опять собирает всех. У Сириуса алгоническая амнезия. Блаза хочет знать причину. Нашу контору теперь закроют.
«Скорей бы», — подумала я и поняла, что с Блазой говорить не о чем. Вега собирал всех, Гера собирал сплетни, никто не собирался предпринимать конкретных шагов для того, чтобы на контору перестали рушиться неприятности. Все хотели отсидеться в кустах и напиться до белой горячки.
Шеф в офисе не появился. Ксюха не поделилась информацией о происшедшем. Миша, в отместку, не стал ей рассказывать о своем открытии, он занялся шпионажем и не выпускал свою дочь из-под наблюдения даже во время сна.
— Знаешь, зачем она лазала ночью в сеть? — спросил он меня. — Не угадаешь. Искала подробности про Сира, Блазу зондировала. Слушай, какой шеф молодец, что отрезал ей доступ. Нет, здесь что-то посерьезнее. Точно, она в него втрескалась. Но ничего, пройдет время — забудет. Как думаешь, забудет?
— Я все-таки надеюсь, что он вернется.
— Откуси свой язык! — злился Миша. — Я к ней Сира не подпущу даже с амнезией. Кончится эта заварушка, увезу Ксюху на Блазу, заставлю учиться, чтобы не было ни времени, ни соблазна. Как ты думаешь, на Блазе она мне расскажет?
— За что ты так ненавидишь Сира?
Миша взбесился.
— Знаешь, как этот говнюк охмурял мою девочку? Знаешь, чем он мозги ее юные забивал? Да я, если хочешь знать, только из-за него согласился на экспедицию! Чтобы развезти их подальше. Если бы у тебя была дочь, ты бы выдала ее за такого типа? Лучше за наркомана. Тот хоть сдохнет по-человечески.
Мне вспомнилась Морковка, и настроение испортилось.
Секториум ждал хороших новостей. Плохими все были сыты по горло. Ждал и дождался: Вега убедил Алену простить человечество. Она позвала к себе Геру, и тот помчался на крыльях любви, оставив после себя пустой бар и заерзанную подстилку. Больше ровным счетом ничего хорошего не происходило. Мне не удалось заставить Ксюху даже позвонить матери. Все это время она жила у меня, рассказывала ужасы детских лет, из которых мне стало ясно окончательно: во всем виноват только Миша. Не убежал бы он из семьи — ничего бы такого не было. Ксюха со мной не соглашалась, и, стоило только звякнуть телефону, вопила на весь модуль одну фразу:
— Если мамаша, меня нет!
— Тетя Ира, — сказал строгий голос из трубки, — позовите, пожалуйста, Диму к телефону.
— Ванечка, он еще не приехал. Завтра будем встречать, — обрадовалась я, посмотрела на календарь и поняла, что стала настоящей инопланетянкой. Забыла, что в июне тридцать дней. Гума сказал, что челнок придет первого числа. Я думала, что до решающей битвы целые сутки. Календарь вернул меня в реальность, а часы показали, что, если не торопиться, битва состоится без меня. Армия землян против пришельцев будет меньше на одну боевую единицу.