Секториум
Шрифт:
Явились все. Гума и тот пришел, хоть его и не звали. Может, чувствовал за собой вину или просто ходил хвостом за Индером. Впервые, год спустя, мы встретились лично, но совсем не по радостной причине. Скандал получился тот, что надо. Мне не пришлось ничего доказывать, не пришлось везти Махмуда на это сборище, я просто подключилась к транслятору, оставленному в модуле, чтобы ответственные лица полюбовались, во что они превратили жизнелюбивого и мужественного человека.
Лаборанты поспешили свалить вину на Вегу. Он должен был контролировать утечку населения с планеты и отвечать за возможные казусы. Вега своей правоты не уступил: «Прежде чем использовать живое существо как донорский ресурс, надо
Совсем бесплатно не получилось. Я оштрафовала его лабораторию на куст сирени вместе с кубометром грунта, срезала разных веточек для рассады и отправила в модуль грузовой почтой за его счет. «Если у такого идиота разрослось, — решила я, — у меня тем более разрастется».
Секториане не расходились. Оставшись одни в фойе, они поругались между собой.
— Как он мог войти в контейнер? — пытал Индера шеф. Тот только разводил руками. — Как он там не издох по дороге? Почему ты не проверил капсулу, прежде чем закрыть ее?
— Кто ж знал, что она с начинкой? Ты тоже смотри, кому визу даешь! Он же не выезжал. Надо было элементарно проинструктировать…
— Не давал я ему визу! Не давал! — оправдывался шеф.
— Стоп! — вмешалась я. — Господа сигирийцы, как вас понять? Вы обещали каждому желающему легальный выезд.
Мои бывшие коллеги замолчали. Первый раз в их присутствии я выслушала речь без «переводчика» и выразилась на «сиги».
— Что ему делать здесь? — спросил Вега. — Если бы он адаптировался также легко, как ты… Кроме вас с Мишей, никому смысла не имело сюда перебираться. Да, я предлагал. Формально. Было бы садизмом с моей стороны перевозить вас сюда.
Слово «садизм» Вега произнес по-русски.
— А мы не садисты, — добавил Индер.
— Да, — подал голос Гума, — не садисты… — это была его работа проверять контейнеры перед закупоркой и отправкой, и то, что Индер при свидетелях не надавал ему по шее, было для него редкой удачей.
«В самом дела, — подумала я, — что землянам делать на Блазе? Они бы здесь дохли от скуки так же, как я на Земле. Потому что на Земле у меня нет ни пропавших детей, ни любимых внуков, ни работы, ни бизнеса, как у Петра, ни рыбалки, как у Олега Палыча».
Шеф пошел провожать меня до парковки.
— Не переживай, — сказал он. — Я найду способ вернуть Махмуда на Землю.
— Там он сразу попадет в психушку и никогда из нее не выйдет.
— Здесь он вернее туда попадет.
— Его надо лечить. Надо заставить этих идиотов… В таком виде он на Земле появиться не может. Я не отпущу его.
— Попробуй сама, — предложил шеф. — Если он признал тебя, попробуй. Пусть поживет, успокоится, начнет соображать.
— Вы думаете?..
— Почему бы нет? Изолируй его от гуманоидов. Пусть считает, что находится на Земле. А когда решишь, что он готов к обратной дороге, свяжись со мной.
— А может быть?..
— Что?
— …Вы найдете способ переслать сюда Мишу с Ксенией?
— Ксении на Блазе не будет, — отрезал шеф. — Я уже объяснял и не намерен к этому возвращаться.
Настроение испортилось. Сколько раз я зарекалась, с шефом запретных тем не касаться…
— Соскучилась?
— Очень.
— Ирина, даже не думай об этом! Если представится возможность, я отправлю тебя на Землю навестить их, но не более того!
— А если не представится? Если не представится никогда?
Если бы мне сказали на Земле, что я буду жить с сумасшедшим Махмудом неопределенное время на одной территории, я сошла бы с ума тотчас же. Теперь выбора не было ни у меня, ни у Махмуда. Старик день-деньской сидел молча и тихо, притаившись в шкафу, и наблюдал за мной в щелочку. Там же он спал, принимал пищу; когда не чуял опасности, выходил погулять вокруг шкафа. Но стоило в модуле появиться Джону или включиться компьютеру, закапывался в тряпки, как ящерица в песок. Первые дни показались мне адом. Махмуд боялся всего: выскакивающих голограмм, магнитных замков, шороха лифтовой площадки, которая бродила между тремя этажами. При нем мне не было смысла работать, потому что я не воспринимала вокруг себя ничего, кроме Махмуда. Казалось, этому не будет конца.
Ольга Васильевна первая заподозрила неладное, налила в пузырек растительное масло из драгоценных запасов, и пришла меня угостить. Увидев гостью, Махмуд повел себя как дикарь. Он не спрятался. Он издал звериный рык и кинулся на Ольгу Васильевну с объятиями. Я чудом успела схватить его за подол, и мы загремели вниз по винтовой лестнице. Ольга Васильевна выронила масло. Впервые я видела, как столетняя дама, перелетела через парапет и вынесла наружную дверь, которая весила килограмм пятьсот.
Когда я сочла своим долгом явиться к старушке с извинениями, она уже успокоилась, и встретила меня с философским безразличием:
— Ну и личностей ты приваживаешь, Ирина, — в который раз вздохнула она. — Где только находишь таких?
С ней оставалось только согласиться, личности у меня заводятся, прямо скажем, неординарные. Тут уж ничего не попишешь.
Вторым существом, заподозрившим в моей жизни неладное, стал Сэпа. Он велел мне явиться в офис, но работу не дал. Вместо этого коллеги стали кормить меня маленькими самодельными конфетами, похожими на мармелад. Ничего подобного мне на Блазе не попадалось, и я удивилась. Оказывается, они, мои хорошие, решили, что я затосковала по дому, и навели справки: как утешить землянина, когда ему плохо? Оказывается, землянина надо утешать вкусным кормом. Особенно хорошо землянин успокаивается, если ему дать конфету. Тогда мои бэты навели справку: как приготовить конфету, чтобы землянин съел, и его желудку не стало плохо от чужбины так же, как душе.
— В этих сладких штучках, — уверяли они, — ингредиенты те, что надо. Ничего вредного.
И я утешилась. Успокоилась. Припадок нежности к этим существам растопил мою душу и заставил поверить, что доброта — вовсе не изобретение человечества.
Вернувшись домой, я первым делом навела справки, чем можно угостить бэтов, чтобы они знали, что земляне могут быть благодарными. Оказалось, бэты лопают почти то же, что люди, кроме мяса и животных жиров. Но даже если скормить им хорошо проваренную курицу, вреда не будет. А уж сладости они едят какие угодно и не толстеют.