Секундо. Книга 2

Герцик Татьяна Ивановна

Она с горящими ненавистью глазами посмотрела на него, и принц понял, что сказал это зря. Он никогда не жил в любящей семье и не знал, что это такое — когда кто-то другой дороже тебе, чем ты сам. Но на попятную идти не стал, ему это и в голову не пришло. Кто он, и кто она? Наоборот, с напором спросил:

— Ты все поняла?

Она медленно кивнула, все с такой же ненавистью глядя на него и обещая себе сделать все, чтоб спасти своих родных. И когда-нибудь отомстить этому отвратительному человеку, говорившему одно и делавшему другое.

Больше она

ему никогда верить не будет и исчезнет отсюда, как только появится возможность. В груди тут же волной поднялся чужой протест. Похоже, камень не желал покидать королевский дворец. Возмущаясь, она в негодовании стукнула себя по груди и охнула от боли.

Они спустились в зал, приняли клятву верности у многочисленных придворных. Ничего от себя Амирель добавлять не стала, просто дословно повторила то, что велел ей сказать принц.

После принятия клятв Торрен снова ушел, Амирель решила, что снова к фаворитке. Но он пришел вечером деловитый и собранный, вовсе не похожий на сытого кота, как утром, и она поняла, что ошиблась.

Желая исправить утренний раздор, милостиво разрешил, уверенный, что делает ей большое одолжение:

— Ты можешь ходить по дворцу куда захочешь, даже по парку гулять, но только с моими стражниками, я опасаюсь за тебя, моя дорогая.

— Не называйте меня так! — вспылила Амирель. — Я для вас только средство добиться успеха и больше ничего!

— Да ты просто ревнуешь! — наконец догадался он о причине ее возмущения. И проникновенно сказал, желая утихомирить: — Зря. Другие женщины для меня ничего не значат. Ты еще слишком юна для моей любви, а я нормальный здоровый мужчина, а мужчины не могут без женщин. Но придет время, и у меня будешь только ты! — и он с нежной лаской приник к ее губам.

Торрен думал успокоить Амирель, но только напугал ее еще больше. Она не желала служить ему постельной игрушкой. И учиться женским премудростям, с помощью которых можно удержать взыскательного мужчину в своей постели, тоже не хотела. Она страшилась его, его жестокости и безразличия к человеческой боли и страданиям. И угрозы найти ее семью и уничтожить не забыла и никогда не забудет.

Ей захотелось вывести его на чистую воду.

— А как же ваша невеста, будущая королева? — потребовала она у него ответа. — Вы что, ее оставите ради меня? Презрев все законы Северстана?

— Мы поговорим об этом позже, когда ты хоть немного подрастешь и будешь понимать в любовных делах, да и делах королевства больше, чем теперь, — хмуро ответил он. — А сейчас мне пора. И будь осторожна. Здесь у тебя много недругов. Тебя будут охранять, но всего предусмотреть невозможно. Без охраны никуда не ходи. Амулетов противодействия мало, но они все-таки есть.

Он вышел, а Амирель принялась размышлять, каким образом она должна быть осторожна: — не говорить лишнего и выполнять все его указания, чтоб не сердить, или стараться, чтоб никто не причинил вреда ей самой?

Глава одиннадцатая

Позавтракав, Амирель уединилась в спальне и положила руку на грудь, туда,

где располагалась ее опасная находка. Или это она находка для амулета? Ведь управлять им она не может, это он управляет ею. И делает ее жестокой, хотя она этого вовсе не хочет. Для чего? Приучает к власти? Но она не хочет править! И не будет, пусть этот злой камень на это и не надеется!

И тут же по телу разошлась холодная волна неодобрения, заставившая ее содрогнуться. Да что же это такое! Если б она знала, что так будет, никогда бы не стала доставать и тем более надевать этот ужасный амулет!

Чтоб не сойти с ума от горечи и сожалений, решила отвлечься. Посмотрела в окно — сквозь низкие облака проглядывало мягкое солнце. Нужно пройтись вокруг дворца, погулять по парку, почувствовать ветер, ощутить свободу, пусть и призрачную, возможно, после прогулки ей все покажется не таким уж унылым и безнадежным.

Приказала подать ей теплый плащ, старый, в котором принц привез ее сюда, надела высокие сапоги, привезенные еще из Холлтбурга, хотя камеристка настойчиво советовала ей надеть теплые туфли на ужасно неудобном высоком каблуке.

В конце концов Амирель не выдержала ее увещеваний и вспылила:

— Вы что, хотите, чтоб я упала и ноги переломала? Я не умею ходить по скользкому льду на таких ходулях!

Та побледнела и принялась неловко оправдываться, но Амирель ее не слушала. Вышла за пределы покоев и спросила у стоящих на карауле стражников:

— Кто пойдет со мной в парк?

Вперед выступило пятеро, все с амулетами. Остальные остались у входа, охранять покои теперь уже короля. Амирель неподобающе широкими для дамы шагами направилась по коридору. Идущие навстречу придворные кланялись и опускали глаза, едва ее увидев.

Выйдя из дворца, плотнее закуталась в потрепанный плащ и, привычно опустив голову, такими же размашистыми, почти мужскими шагами, пошла по аллее. Снег искрился под холодными лучами солнца, сообщая, что до весны еще далеко, и он будет властвовать на земле еще очень долго.

Но это обманчивые посулы — скоро подуют теплые ветра, и снег сойдет вмиг, оголив землю. Снова распустятся цветы, зазеленеет трава, запоют птицы, нужно только набраться терпения и немного подождать. И, чуть приободрившись, девушка пообещала себе, обнадеживая, может быть, и напрасно: вот так же и в ее жизни — что-то должно непременно произойти, не может же она прожить всю свою жизнь так, как сейчас, подчиняясь чужой недоброй воле.

Амирель хотелось быстрого движения, она бы с удовольствием побежала, дыша всей грудью, и останавливала ее только мысль, насколько же нелепо она будет выглядеть с пятью догоняющими ее стражниками за спиной, ведь они будут вынуждены бегать вместе с ней. Кто-нибудь обязательно вздумает, что она от них сбегает, и кинется ей наперерез. И поймает. Ладно, если обойдется без членовредительства, но обычно при поимке преступников в ход идут и кулаки, и оружие.

Думая о своем, она не глядела по сторонам. Гуляющие по парку люди ее не интересовали.