Селфи на балконе

Снатёнкова Алёна

А что? Нужно ведь кому-то играть роль леших и всяких идиотов.

— Сейчас верну её.

Ой, что с голосом?

Сухановскую совесть так легко из пещеры вызвать? Таким-то непонятным бредом? Эх, а я его еще своей картошкой кормила.

Слабак.

— Сам найду. Ты и так уже постарался. Сухой, вот могли бы просто выпить и посидеть… Смысл цирка?

— Значит, заставить меня драить посуду не цирк, а познакомить красотку с обществом это хрень полная?

— Завязать ей глаза, чтобы она на ощупь меня нашла,

вот где хрень. Или хрень, чтобы я со стороны смотрел, как она все это делает. Не самое отличное начало отношений. А теперь всё, сейчас она думает, что мы извращенцы.

Я что должна была сделать?

— Бро, да я…

Пропускаю мимо ушей слова Назара, потому что Корнеев появляется в дверях и еле скрывает улыбку.

— Уходим. У нас есть минута. Соображалка у друга работает на ура.

— Чувствую себя дубом. — шепчу, закатывая глаза.

— А о чём они там шептались, когда обжимались? Корне-е-ей.

Отлично мы с места стартанули.

Синхронно так.

Финишная метка была возле машины, в которую мы чуть не врезались, когда бежали.

— И что это было? — немного отдышавшись, наконец-то спросила я.

— Кажется, но это была ревность. А там не знаю, я с таким не сталкивался.

Хммм.

Что?

— Да не ревновала я тебя к тем двум курицам.

— Я про себя, детка.

Я в шоке. А Корнеев улыбается и заводит двигатель.

— Расскажу всё утром, в обмен на завтрак. — Смеется, и выруливает на дорогу.

— Подожди. — Не собираюсь я завтрак никому готовить. Самой придется голодной идти квартиру смотреть. — Или я спрошу у Суханова.

— Тогда придется вернуться, где тебя будут ждать толпа задротов в одних штанах.

— Они меня ждут, а я к тебе еду?

Даже не знаю, расстраивать мне или радоваться, но по взгляду брюнетика стало понятно, что ему эта затея точно не понравилась.

Наконец-то, мы добираемся до квартиры, где мне осталось провести всего несколько часов.

Даниил открывает дверь, и пропускает меня вперед, чувствуя себя кошкой, которую первой запустили в новый дом, делаю шаг за порог, и тут же останавливаюсь.

— Проходи уже.

Слышу голос за своей спиной.

А потом и все тело чувствую.

Пристроился же, гад, к тушке королевской.

— Кровать моя?

На всякий случай уточняю, чтобы потом не пришлось сковородкой в темноте отбиваться.

Парень тяжело вздохнул и обошёл меня, встав перед лицом.

— Моя.

И скалиться так довольненько.

— Эй, да ты же сам говорил…

Что там говорят про мужское слово?

Да он мне, вообще, после сегодняшнего вечера, квартиру подарить должен. Столько раз меня лапал, что и сосчитать сложно. А тут кровать зажал.

— Ну и ладно. Все равно уходить скоро, могу и на диване подремать.

Делов-то.

— Может фильм посмотрим? Все равно ложиться смысла нет.

Оп-па.

Вот это

поворот.

Мне спать, конечно, не хотелось, но и с Корнеевым на одном диване сидеть как бы не айс.

Но парень опережает меня, проходит в комнату, плюхается в кресло, включая телевизор.

— Твой телефон звонит?

Ой, я, кажется, так загляделась на «мебель», что уши улавливать звук перестали.

Когда мы из квартиры выходили, мне телефон девать некуда было, поэтому я его в комнате барина и оставила, решив, что в такое время никому я не понадоблюсь.

Беру его в руки, а там около тридцати пропущенных и от кого?

От Звягиной.

Еще десять от Степашкиной.

Девки, вот какого черта вам в такое время не спится?

Или они меня с Корнеевым рядом увидели и сюда приперлись?

Вот же…

Надеюсь, красной лазерной метки на моем лбу сейчас нет.

— Шведова, ты куда пропала, блин. — Слышу в трубке раздраженный голос Звягиной.

— Всю ночь дозвониться до тебя не могу. Давай, иди дверь открывай.

Эй, она меня спалила, что ли?

Я как стояла, так и присела на кровать.

Фильм для слабаков.

Кажется, концерт лично к нам пришел.

33

Я не слышала голоса Звягиной всего несколько часов, но даже за это время успела отвыкнуть от него. Сказать честно, раньше он мне казался более милым, что ли. Не таким требовательным, не таким жестким. Обычным голосом, обычной девушки моего возраста. По крайней мере он таким был. Сейчас же со мной разговаривала стерва, которая пыталась диктовать свои условия.

— Вик, какого черта? — встаю и иду закрывать дверь, чтобы ушастый Корнеев не смог подслушать бабский трёп. — Ты время видела?

— Ой, не изображай из себя будильник. — говорит так же резко, как и начинала. — Ты открывать думаешь, я все деньги спустила, чтобы в эту дырень приехать.

Системную ошибку выдал мой мозг.

Я уж подумала, что она сюда заявиться вздумала. А тут «дырень». Да Звягина так в жизни не назовет квартиру барина. Серьезно даже если он будет жить в коробке под мостом, она будет называть ее «пентхаусом нижнего уровня небоскреба с видом на речку-вонючку, то есть на океан».

— Напомни, про какую дырень ты говоришь? В этом городе их, наверно, много.

Поворачиваю голову на стук двери, где в проеме стоит Корнеев и пультом в воздухе машет.

Пальцем сначала показываю на телефон, потом им же провожу вдоль своей шеи, мол, прости, малыш, но у меня тут очень серьезный разговор с Медузой Гаргоной. Сам должен понимать, что с ней лучше по телефону поговорить, чем при личной встрече она нас обоих в погребальные камушки превратит.

Брюнетик как-то извращенно подмигнул, и прежде, чем я в него подушку запульнула за взгляд этот кобелиный, он скрылся из виду.