Селфи на мосту
Шрифт:
– Я даю тебе деньги на это бесполезное лечение. И ты еще говоришь – никакой помощи от меня.
Больше Макс не хочет разговаривать. Он молча наливает себе кофе, медленно выпивает его, потом выливает в раковину остатки и идет спать. Фразы жены еще долго звучат в его голове, но в конечном счете он засыпает, отвернувшись к стенке от семейных проблем. А между тем бизнес совершенно не давал результатов.
* * *
На рекламу компания тратит нехилые такие деньги, и это уже из заемных средств. Телевизор и радио гоняют ролики с продукцией компании ежедневно. По городу появляется множество стендов
Вроде бы все делали, как полагается, ведь реклама двигатель торговли. Но как бы мощно ни рычал этот двигатель, если начинающий гонщик заехал на слишком большую трассу, то нечего ждать призового места, особенно если соперники опытные лихачи с многолетним стажем.
Товар, который мало-помалу все же удавалось загнать на прилавки, лежал долго и продавался очень слабо и по большей части возвращался назад по истечении срока годности. Цены приходилось ронять, потому что раскрученные бренды, имеющие свои собственные, проплаченные места в магазинах, стоили дешевле и расходились на ура. Конкуренты даже не прибегали к каким бы то ни было уловкам, потому что уже привыкли к новым, временным игрокам на рынке. Для них продукция Соболева была нормальным явлением – очередным криком наивной выскочки.
Из-за снижения цен фабрика только сильнее ощущает непреодолимые расходы. Помимо прочих постоянных затрат приходится делать ежемесячные платежи по банковским долговым обязательствам. А в это время на отлаженном производстве господствуют кражи. Да может и к лучшему, потому что картофель, закупленный в особо крупном размере для долгой перспективы, начинает давать усадку и прорастать. Не в лучшем положении находится и готовая продукция в блестящей упаковке: ее горы на складах, наоборот, увеличиваются, а ведь и она, в зависимости от своих технических условий, имеет свойство портиться.
Реклама гремит недолго, и настает тот день, когда ни в одном магазине города Москвы уже нельзя отыскать ни единой пачки чипсов от фабрики Соболева.
В итоге остались они – Макс и Олег Арсеньевич – один на один во вновь опустевшем офисе. Цеха встали без работы, сотрудники поувольнялись без последней зарплаты. И только куча долгов перед банком была единственной перспективой у шефа и его помощника.
Но сам Олег беззаботно курит, сложив ноги на столе. И что творится у него в голове – большая загадка для Макса. Разорившийся фабрикант будто и не расстроился – ну подумаешь, очередной провал, с кем не бывает. То ли дело Макс: грызет ногти от нервов и поминутно смотрит в сторону отца в надежде услышать хоть какой-то план действий. Но тот молчит.
– И что нам теперь делать? – не выдерживает Макс. – Мы пришли к тому, с чего начинали, только теперь у тебя нет денег, чтобы развернуть какой-то новый проект.
– Как только я придумаю, что нам делать, ты узнаешь первым, – отвечает Олег и закуривает очередную сигарету.
– Пока ты будешь думать, я с голоду помру. Я и так уже почти год никаких денег не получал, потому что работал за идею. А идея твоя прогорела. Но одно мне не ясно: почему я-то должен страдать?
– Все правильно. Ты же владелец бизнеса, начальник. Твоя задача сначала заплатить рабочим, а в последнюю очередь уже себе.
– На меня денег всегда не хватало, потому что многим сотрудникам мы постоянно были должны по зарплате.
–
– Да это говно даже на витринах не продавалось, о чем ты говоришь вообще! Вся эта идея изначально была полным абсурдом. Что ж ты сам-то не продаешь свое детище?
– А кто у нас молодой и перспективный мачо с амбициями? Кто у нас окончил экономический институт? Тоже мне, отличник нашелся.
– Ну ты еще скажи, что по моей вине мы прогорели. Скажи, что я купил диплом и не умею вести деловые переговоры. Скажи, что мы не залезли на рынок из-за меня.
Макс закуривает, впервые при своем отце. Но тот даже не смотрит в его сторону – слишком уж это глупо, обсуждать какие-то правила, когда сотни миллионов ушли коту под хвост.
Несколько минут Макс нервно дымит, стряхивая пепел прямо на пол. Когда к пальцам подкатывает жар сгорающего табака, он тушит окурок прямо о стол – видимо, совсем прикипело. Он встает напротив отца и возвращает разговор в прежнее русло, но только теперь уже в более крутое и каменистое.
– Значит, ты считаешь, что я виноват в нашем банкротстве? Нет, ты не молчи. Я работаю на тебя уже несколько лет, а в результате до сих пор ничего не имею.
Соболев не отвечает. Сказать ему нечего. Да и не хочется – он не видит смысла обсуждать то, чего уже не изменить.
– Это ты виноват! – говорит Макс после короткой паузы. – Ты взялся за пряник не по зубам. Зачем ты накупил столько ненужного оборудования? Зачем снял столько лишних корпусов, некоторые из которых мы даже не использовали? А сырье? Большая часть его пропала! Это же скоропорт! Неужели ты не думал, когда закупал столько картоф...
– А ты? – перебивает Олег. – Зачем ты столько денег на бесполезную рекламу угрохал?
– Да за счет этой рекламы мы хотя бы что-то продали. Нет, ты не бизнесмен. Ты мечтатель и авантюрист. Решил корпорацию основать. Это же смешно! Надо было сначала одну линию купить и у себя в гараже ее опробовать. Мы бы уже тогда поняли, что все это не выгорит. Деньги бы хоть целы остались.
– Я эти деньги заработал, я их и потерял! – находчиво улыбается Соболев. – А что сделал ты? Женился вопреки воле родителей и родил калеку? А теперь умничаешь тут стоишь!
– Ах вон как! Ну тогда и разгребай свою гнилую картошку один!
Макс уходит. Его глаза полны решимости. Только детонатора не хватает в руках, чтобы разрушить последний мост, отделяющий его от отца. Куча оскорблений так и лезет из него, но он сдерживается.
Захлопнув дверь кабинета, он слышит вдогонку:
– Да потому что нечего было бухать и накуриваться со своими дружбанами! Отсюда и все проблемы!
Макс едет в неизвестном направлении – просто катается по городу. Ехать ему, по сути, некуда. Но ведь надо же чем-то занять себя, чтобы как-то переварить ситуацию. В его голове крутится бешеный вихрь из обиды, сомнений, страхов и недосказанных острых слов. Но бесполезно теперь что-то выяснять и доказывать, когда нужно думать о собственной лодке, попавшей в бурное течение. Позже он понимает, что ему нечем заняться, что он безработный, что завтра неоткуда брать деньги. А ведь нужно платить за квартиру, покупать продукты, дорогие лекарства для ребенка, заправлять Porsche в конце концов. В его кармане уже давно не водятся прежние купюры, а запросы уменьшать намного труднее, чем приобретать.