Семь чудес
Шрифт:
Наконец, с наступлением сумерек мы отправились обратно в гостиницу, Дарий шел впереди. Я заметил, что наш маршрут немного отличался от того, которым мы отправились в путь тем утром; Дарий намеренно избегал проходить мимо разрушенного храма Иштар. Чтобы вознаградить его за то, что он весь день был моим гидом, я мог предложить ему ужин, но, к моему удивлению, Дарий отказался и поспешил уйти, сказав, что вернется на следующее утро, когда Антипатр наверняка отдохнет и будет готов к собственной экскурсии по городу. Могло ли так быть, что Дарий побоялся даже приближаться к старому храму после наступления темноты?
Как только он скрылся из виду, я свернул от входа в гостиницу и пошел вверх по улице, мимо соседнего заброшенного здания, к низкой стене, окружавшей старый храм. Это был тусклый, бесцветный час, когда тени удлиняются и сливаются воедино, поглощая последний слабый свет сумерек.
Изучить стену было не так просто, как ранее в тот же день, и первое место, которое я выбрал для своего восхождения, оказалось неприступным. Но со второй попытки я нашел серию опор, которые позволили мне достичь вершины.
Удерживая ноги в нишах, я уперся локтями в верхнюю часть стены и выглянул наружу. Храм действительно лежал в руинах, от крыши почти ничего не осталось, а в стенах зияли дыры. Любая декоративная плитка или статуи, похоже, были растасканы мародерами. Стена заброшенного дома по соседству и городская стена вдоль реки окружали двор рядом с храмом, который находился полностью в тени; все, что я смог видеть, были какие-то засохшие деревья и фрагменты строительных блоков и тротуарной плитки. Но среди этого беспорядка, когда мои глаза привыкли к полумраку, я увидел ряд каких-то предметов высотой по пояс, похожих на круглые барабаны колонн и церемониальное кресло с низкой спинкой, вырезанное из цельного каменного блока, слишком тяжелого для мародеров.
Сидящим на каменном кресле, почти скрытом в тени, я увидел неясный силуэт. Невозможно было определить, была ли фигура обращена ко мне лицом или спиной, пока она не поднялась с кресла и не начала очень медленно ко мне приближаться.
Мое сердце бешено заколотилось. Все, что я мог слышать, это пульсирование крови в моей голове. Зловещая тишина приближающейся фигуры ввела меня в дрожь.
Я открыл рот. В течение долгого времени не мог ничего сказать, а затем мой голос повысился на октаву, и я услышал свой голос: — Вы говорите по-гречески?
Фигура наконец издала звук — отвратительный смех, даже ужасней, чем хруст сломанных костей. Моя кровь похолодела. Она протянула руки, похожие на когти, и откинула истлевший венок, закрывавший ее лицо.
Была ли она когда-то женщиной? На нее было отвратительно смотреть, с волосами, похожими на живых червей, и глазами, которые блестели, как кусочки обсидиана. Его бледная, гниющая плоть была покрыта бородавками. Сломанные зубы торчали из черной дыры ее зияющей пасти. Существо приблизилось ко мне, наполнив мои ноздри гниющим зловонием. Его низкое кудахтанье превратилось во внезапный визг.
В отчаянии я попытался сползти со стены, пытаясь убежать. Одна из моих ног соскользнула с опоры, и я полетел вниз.
* * *
Следующее, что я помнил, это то, что я пришел в себя, откинувшись на стуле в зале гостиницы.
— Гордиан, с тобой все в порядке? — спросил Антипатр, склонившись надо мной. — Что с тобой случилось? На тебя напали грабители?
— Нет, я просто упал.
— Посреди улицы? Вот где, по словам Мушезиба, он нашел тебя. Хорошо, что он проходил мимо, иначе ты бы до сих пор лежала там, отданный на милость любому головорезу, который тебя бы заметил.
Затуманенными глазами я увидел, что рядом стоит астролог. Чуть поодаль вокруг собралось еще несколько гостей. Среди них был трактирщик, который был на голову выше всех остальных. Он нахмурился и покачал головой. Разговоры о грабителях считались плохой приметой.
— Никто не нападал на меня, Антипатр. Я просто… упал. — Я был слишком огорчен, чтобы признаться, что пытался взобраться на стену храма.
— У парня, должно быть, падучая болезнь. Обычная у римлян, — сказал один из гостей, вздернув нос. Это, казалось, удовлетворило остальных, которые пошушукались и разошлись.
Антипатр наморщил лоб: — Что на самом деле произошло с тобой, Гордиан?
Мушезиб тоже остался. Я не видел причин лгать им обоим правду. — Мне было любопытно. Я хотел взглянуть на старый храм Иштар, поэтому взобрался на вершину стены…
— Я догадался об этом! — сказал Антипатр. Он нахмурился, затем поднял бровь. — А что еще? Что ты видел?
— Руины… одни только руины. А также…
— Продолжай, — сказал Антипатр. Он и Мушезиб наклонились ближе.
— Я видел лемура, — прошептал я. — Во дворе храма. Она подошла ко мне…
Мушезиб фыркнул; — Гордиан, ты не видел никакого лемура.
— Почему вы так считаете?
— Молодой человек с сильным воображением, один в темноте в незнакомом городе, смотрит на разрушенный двор, в котором, как ему сказали, обитают лемуры — нетрудно понять, как ты пришел к мысли, что видел такое.
— Я доверяю своим собственным глазам, — раздраженно сказал я. Моя голова начала раскалываться. — Вы не верите, что лемуры существуют?
— Нет, — заявил астролог. — Механизмы звезд, управляющие всеми человеческими действиями, не позволяют мертвым оставаться среди живых. Это невозможно с научной точки зрения.
— Ах, здесь мы видим, где халдейское созерцание звезд вступает в противоречие с греческой религией, не говоря уже о здравом смысле, — сказал Антипатр, всегда готовый почувствовать себя педагогом, даже когда его молодой ученик едва пришел в сознание после опасного падения. — Как они властвуют над живыми, так и боги властвуют над мертвыми…
— Если кто-то верит в этих богов, — сказал Мушезиб.
— Вы, астрологи, вместо этого поклоняетесь звездам! — Антипатр воздел руки.
— Мы не поклоняемся звездам, — спокойно сказал Мушезиб. — Мы изучаем их. В отличие от ваших так называемых богов, огромным взаимосвязанным механизмам небесного свода все равно, взывают ли к ним смертные или нет. Они не наблюдают за нами и не интересуются нашим поведением; их действие совершенно безличны, поскольку они направляют свои лучи невидимой силы на землю. Точно так же, как небесные тела контролируют приливы и времена года, они контролируют судьбы человечества и отдельных людей. Боги, если они существуют, могут быть могущественнее людей, но и ими управляют симпатии и антипатии звезд в соединении…