Семь цветов радуги
Шрифт:
— Наше сегодняшнее заседание, — говорил заместитель бригадира, поднося ко рту микрофон, — посвящено рассмотрению проекта, предложенного техником девятой лаборатории Иваном Филиным. Он придумал пневматический аппарат для сбора семян кок-сагыза. Недавно Филин приехал из Девичьей поляны, где очень подробно изучил этот вопрос. Как вам известно, до сего времени семена кок-сагыза собираются вручную. Кто был в Девичьей поляне, тот видел, что этим обычно занимаются пионеры и школьники. Были предложены сложные машины, также работающие на пневматическом принципе, как и ручной аппарат Филина, но, к сожалению, они не показали пока еще обнадеживающих результатов. Одним из их недостатков был следующий: вместе с семенами кок-сагыза
Примерно так докладывал Багрецов об изобретении члена бригады.
Изобретатель Филин разворачивал чертежи и рассказывал о технических особенностях своего прибора. Вадим предусмотрительно ставил перед докладчиком микрофон. Крутилась тонкая, шоколадного цвета пленка магнитофона. Ребята этот аппарат быстро сделали в своей лаборатории, причем рассчитали время записи на три часа. Можно было записать все заседание.
Выступали техники, лаборанты, проверяли расчеты, спорили, с пристрастием обсуждая проект Филина. Багрецов, конечно, «за». Недаром он сам вызвался делать доклад. Его эта проблема интересовала еще в Девичьей поляне. На самом деле, почему надо собирать семена руками? Раньше маловеры говорили, что и сеять кок-сагыз нужно только вручную, до тех пор, пока Сидор Антонович Кузнец, председатель колхоза «Пролетар» Черкасского района на Украине, не изобрел сеялку для кок-сагыза. Значит, не только конструкторы, которым положено выдумывать сельскохозяйственные машины, могут изобрести сеялку. Председатель колхоза не конструктор, а вот взял и изобрел. Он даже премию получил на всесоюзном конкурсе, а потом за свое изобретательство стал лауреатом. А мало ли других? Семнадцатилетний молотобоец Лихцов работал над подобной сеялкой, но уже для гнездового посева кок-сагыза.
Так почему же техник Филин, у которого, так же как и у Сидора Антоновича и Миши Лихцова, развита настоящая изобретательская смекалка, почему он не может выдумать ручную «сельскохозяйственную машину» для сбора семян каучуконоса?
Может! И не только он, а и любой советский человек, который всерьез заинтересуется такими делами.
Пусть это вначале будет еще не совершенная машина. В сеялке Кузнеца тоже не все было гладко. Настоящие опытные инженеры потом уже усовершенствовали ее.
Целых три диска пленки — обсуждение проекта Филина — были запакованы вместе с чертежом аппарата. Маленькая посылка отправилась авиапочтой в колхоз «Путь к коммунизму».
Там в ОКБ есть такой же аппарат. Пусть радист Петушок поставит первый диск, включит усилитель, и ребята из Девичьей поляны услышат московское заседание. Что-то они скажут?
Прослушали полянцы. Заменили диски. И вот пододвигает к себе микрофон Ольга Шульгина. Она говорит, что, по ее мнению, производительность «машины» Филина при общем состоянии механизации в колхозе «Путь к коммунизму» слишком мала. Однако даже некоторое облегчение труда сборщиков семян с применением изобретения Филина заставляет говорить об этом аппарате серьезно.
Багрецов получил пленку с записью выступлений Ольги
Он искренне обрадовался. Что поделаешь, придирчивая Антошечкина высказала немало кислых слов по поводу «мощной машины» Филина, она сообщила, что сейчас на ее полях кок-сагыза уже нет сорняков, селекции не нужно при сборе, но все же согласилась испытать первый опытный образец по всем правилам.
Самым главным, по мнению Вадима, являлось решение ОКБ поддержать предложение Филина, так как оно все-таки облегчает труд.
Сейчас уже идет разговор не только о повышении урожая, но и о том, как бы это сделать с минимальной затратой труда…
И если пока нельзя пустить по полю машину, которая собирала бы семена, то пусть наши сборщики пушистых одуванчиков идут по полям, не сгибая спины, будто прогуливаясь, и помахивают «тросточкой Филина».
ГЛАВА 3
«ЗА ВАШЕ СЧАСТЬЕ!»
Надо
вырвать
радость
у грядущих дней.
В. Маяковский
Этот день навсегда останется в памяти не только Ольги и Кузьмы, но и всех колхозников Девичьей поляны. «Старожилы не запомнят такого дня», — как принято обычно говорить. Правда, старожилы вообще никогда ничего не помнят, но эта свадьба должна все-таки остаться у них в памяти.
Конечно, лучше всего мог бы о ней рассказать Вадим Багрецов. Надо иметь его восторженно-поэтическую душу, чтобы по-настоящему воспринять и описать такой великолепный праздник. Однако не повезло на этот раз Вадиму. Вместе со своим другом Бабкиным он срочно уехал в командировку для установки где-то в Якутии автоматической метеостанции.
Как писала Бабкину Стеша, свадьбу приурочили ко дню Сталинской Конституции — 5 декабря. Ольга смущенно спросила у Никифора Карповича, удобно ли это. Такой большой день, всенародный праздник… «А ты кто такая? — улыбнулся Васютин. — Разве не дочь своего народа? Для кого, как не для тебя, создал Сталин Конституцию? Она определяет твое счастье в жизни. Так пусть начинается твое новое счастье с этого дня».
Зима выдалась снежная. Накануне праздника, поздним вечером, ребята и девушки расчищали дороги.
Утром Ольга вышла на крыльцо. Вставало солнце. На всех домах пламенели праздничные флаги. Высокие сугробы тянулись вдоль дороги. А на них пестрели розы, нарисованные краской по снегу. У самого крыльца словно расстелился дорогой ковер, так искусно были выведены узоры из разных цветов.
Ольга с улыбкой вспомнила, как вчера смутился Копытин, когда она его застала в клубе с ведрами жидкой краски.
Вдали показались подруги. Они шли у самых сугробов, стараясь валенками не затоптать цветы. Стеша была комична и неуклюжа в своем полушубке, повязанная широкой цветастой шалью. Похоже на то, что Копытин разрисовал и Стешину шаль.
Девушки расцеловались с Ольгой и вошли в дом. Их встретила мать Ольги. Глаза ее были заплаканы. В то время как подруги раздевались, Ольга стояла, обнявшись с матерью, и ласково поглаживала ее слегка седеющие волосы. Она не могла как следует разобраться в своем чувстве. Она верила в свое большое счастье, любовь Кузьмы, и в то же время какая-то печаль не оставляла ее все эти дни.
В чем же дело? Может быть, так нужно, — пришла печаль издалека, из прошлых веков. Всегда плакали матери на свадьбах, а дочери грустили. И нет в этом ничего плохого. За пасмурным утром ярче сияет день.
— Ну, вот что, Оленька, — сказала Стеша, потирая покрасневшие от мороза руки. — Мы к тебе прощаться пришли.
Мать Ольги поднесла к глазам передник и выбежала из комнаты.
— Куда же это собрались? — озабоченно спросила Ольга.
— Мы-то пока никуда. Погодим. А ты уже носик чистишь перед отлетом.