Семь дней до Мегиддо
Шрифт:
Потом я еще походил немного и нашел стражей. Тут понять было сложнее, но вроде как у одной стражи при жизни был кадык. Наверное, юноша, хотя значит ли это для Измененных хоть что-то?
Обе стражи погибли, сражаясь. Из пальцев на руках выдвинуты длинные кривые когти, да и позы были такие… словно они кого-то вместе атаковали.
Атаковали-атаковали, да не выатаковали.
Одной всю грудь истыкали, комбинезон почти зарос, но следы оставались. У второй шея была перерублена до позвоночника.
Я отошел, гордясь, что меня не стошнило. Теперь я чувствовал слабый сладковатый
Ужас какой.
Всё-таки зря я сюда сунулся.
Если что-то со мной случится – что будет с родителями?
Потянуло на приключения дурака!
Я глянул на часы – прошло десять минут. Еще две, и можно уходить.
По-прежнему сжимая пистолет, я отошел поближе к двери. Сейчас мне даже хотелось, чтобы Дарина не вернулась. Нет, конечно, пусть с ней всё будет хорошо. Пусть она задержится оттого, что осматривает Гнездо. Или, лучше, спасает выживших. Каких-нибудь куколок, спрятавшихся под кровати… они ведь спят на кроватях? Черт возьми, они вообще спят? Короче, спасает. И ей не до меня. Я сейчас выйду, пистолет закину на крышу фойе, фиг там кто-то будет искать. Дойду до ресторана, там наверняка есть полицейский или частная охрана. Объясню, что услышал крики из Гнезда… нет, лучше, что в переулке увидел труп.
И пусть официальные лица приходят сюда, разбираются, что к чему.
Секундная стрелка томительно медленно завершала последний круг. Я честно дождался, когда истекли двенадцать минут. Была четверть двенадцатого ночи.
Всё, пора уходить.
– Максим!
Дарина спускалась по лестнице. Быстрым шагом, но не бежала.
– Ну что там? – спросил я. Приглушать голос, похоже, нужды не было.
– Мы с Наськой последние, – просто ответила Дарина.
Вся та нервозность, что в ней угадывалась, куда-то исчезла. Она была собранная, даже выглядеть стала старше. Я заметил, что в тусклом свете ее глаза поблескивают сиреневым. Это было завораживающе и красиво.
– И что теперь? – спросил я, не скрывая облегчения. Кто бы ни убил Гнездо, их тут уже нет. Я проявил героизм и благородство, но не поплатился за это. Будет о чем рассказать в компании!
– Теперь… – Дарина замолчала, прикрывая лицо рукой. С улицы ударили мощные пучки света. Я осторожно повернулся, у меня даже между лопаток зачесалось. И не зря! Перед входом толпились люди в форме, десятка два. За их спинами угадывался то ли автомобиль, то ли броневичок, с которого светили два ослепительно-ярких прожектора. Мы были как рыбки в аквариуме. Щурясь, я разглядел, что некоторые силовики присели на одно колено, выставив в нашу сторону оружие, явно готовые открыть стрельбу.
– Внимание! Это полицейская операция! Бросайте оружие и выходите с поднятыми руками! – донеслось с улицы так громко, что стекла задребезжали.
Я послушно разжал пальцы, роняя пистолет. Угораздило же его взять!
– Молчи, я буду говорить, – сказала Дарина, обходя меня и открывая дверь.
Конечно же, я не спорил. Дарина вышла, замерла на площадке перед дверью. Руки она не подняла, кстати.
Шагнув за ней, я из какого-то упрямства хоть и поднял руки, но не полностью, как в кино, а лишь согнув в локтях. Будто собирался поприветствовать полицию.
Глава четвертая
Как же снаружи слепило глаза! Нас держали в круге света, а что куда хуже – еще и под прицелами.
– Лечь на землю! Руки на виду! – рявкнул мегафон, и звук заметался по переулку.
Дарина выждала несколько секунд, пока стихло эхо, потом неожиданно громко ответила:
– Я Дарина, хранитель Гнезда. Кто старший среди вас, люди?
Она как бы сразу провела грань, и полицейские смешались.
Потом к нам двинулась кряжистая широкоплечая фигура. В матовом непрозрачном шлеме, в пластиковой броне, не в обычной полицейской, а в какой-то хитрой, с утолщениями на суставах. Силовая, что ли? Как у сил специальных операций?
Визор шлема сдвинулся вверх, одновременно прожекторы чуть сместились, прекращая нас слепить. Часто моргая, я рассмотрел полицейского – немолодой мужчина с щетинистым подбородком, со шрамом на щеке. Морда каменная, словно у Измененных.
– Полковник Лихачев, отдел «Экс». Хранитель этого Гнезда – Анна Цой.
Он помолчал, вглядываясь в Дарину.
– А ты – жница Дарина Мельникова.
Точно! Фамилия у Ростика была Мельников. Ничего себе подготовка у полковника, он что же, всех в Гнезде знает по именам и фамилиям?
– Я хранитель Гнезда, – повторила Дарина. – Хранитель Анна мертва.
– И почему я должен поверить?
– Потому что ни одна жница не назовется хранителем, если им не является, – ответила Дарина.
Полковник Лихачев размышлял. Потом спросил:
– Что у вас случилось?
– Небольшое недоразумение, – ровным голосом ответила Дарина. – К сожалению, даже у нас случаются конфликты, приводящие к печальным последствиям. Несколько наших погибли. Это печально, но не должно вас волновать. Мы уладим свои проблемы.
– В переулке труп убитой стражи, – сказал полковник. – Зинаида Кириллова.
Как-то странно было слышать нормальные, человеческие имена и фамилии, когда речь шла об Измененных. На имена-то они поначалу откликались, хотя обычно сокращали или коверкали их, но фамилии игнорировали напрочь.
– Да, – согласилась Дарина. – Хорошо, что вы ее обнаружили.
Она на миг запнулась, потом продолжила:
– Вы можете забрать тело. Гнездо не будет настаивать на его возвращении.
По дрогнувшему лицу полковника я понял, что Дарина только что бросила ему очень и очень соблазнительную наживку.
– Что это значит? – осторожно спросил полковник.
– Она исторгнута, – сказала Дарина.
– Это она убила хранительницу? – предположил полковник.
– Гнездо не дает комментариев, – ответила Дарина холодно.
Полковник мялся. Ему явно хотелось свернуть операцию, забрать своих людей и мчаться за наградами и премиями. Вряд ли в распоряжении властей есть много тел Измененных, уж тем более – стражей в боевой трансформации. Сейчас по всей Москве начнут вытаскивать из постелей ученых и врачей, а к утру тело несчастной Кирилловой уже просветят всеми рентгенами, разрежут на кусочки и осмотрят под микроскопами.