Семь кило баксов
Шрифт:
Оглушенная его тирадой, Полина стояла, не говоря ни слова, а Антон продолжал уверенным тоном человека, знающего толк в кулинарии:
– Остается еще соус «бешамель», это то, чем наш мусакас заливается сверху. Значит, так. Грамм сто сливочного масла растопите в кастрюле, добавьте туда пять-шесть столовых ложек муки, налейте пол-литра молока, только постепенно доливайте, по мере закипания, и помешивайте все время. Ну, соль и перец – это по вкусу. Через минуту снимайте это варево с огня, обязательно
– Вы удивительный человек, – признала Полина.
Больше ей нечего было сказать.
Они распрощались. Полина поднялась в свою квартиру. Она слышала, как отъехала от дома машина Антона.
В квартире на кровати требовательно верещал позабытый утром мобильник.
– Алло! – сказала Полина.
– Это Звонарева?
Мужской голос. Знакомый голос, но чей?
– Да, – ответила Полина. – Это я.
– Наконец-то! – с облегчением сказал ее собеседник. – Я уже отчаялся до тебя дозвониться. Это Маркелов.
Ах, вот оно что. Товарищ из МУРа. О его существовании Полина уже как-то успела позабыть.
– Ты где сейчас?
– Я? М-м… дома.
– Сможешь ко мне подъехать? Я пришлю за тобой машину.
До нее только сейчас дошло, что он не знает, где Полина находится. Маркелов набрал московский номер ее сотового телефона, а автоматика послушно переадресовала его звонок на Кипр. Для Маркелова Полина сейчас находилась в Москве. А за ней не машину впору посылать, а самолет, да и тот будет лететь от Москвы до Ларнаки долгих три часа.
– Я на Кипре.
– На каком Кипре? – опешил Маркелов.
– Вы позвонили мне на Кипр. Остров такой. В Средиземном море.
– Вот черт! – сказал Маркелов. – Этот технический прогресс когда-нибудь сделает меня калекой! Ладно, ты мне скажи, сколько ты там еще пробудешь?
– Не знаю. Я пока не собираюсь возвращаться.
– А кто из твоих знакомых знает, что ты на Кипре?
– Почти никто.
– «Почти никто» – это кто?
– Моя тетя…
– Она в Москве?
– В Петербурге.
– Когда ты с нею разговаривала в последний раз?
– Неделю назад, наверное.
– Так, хорошо. Кто еще в курсе твоих дел?
– Хеджи. Это мой знакомый.
– Да, я помню. Он остался в Москве?
– Да.
– И он знает, что ты на Кипре?
– Да. А в чем дело?
Полина чувствовала, как стремительно улетучивается из нее ощущение восторженности и счастья.
– Ты знала Бориса? – вопросом
– Какого Бориса?
– Борис Евгеньевич Червяков, коммерческий директор фирмы твоего отца.
Вот теперь Полина вспомнила.
– Я видела его пару раз…
Вдруг до нее дошло, что Маркелов спросил у нее так: «Ты знала Бориса?» Знала… Знала…
– Что с ним? – Она прищурилась так, будто ее слепил какой-то яркий свет.
Ответ она угадывала наперед, но боялась поверить в свою догадку.
– Он уволился с работы накануне покушения на твоего отца, – сказал Маркелов. – Как будто что-то предчувствовал. А сегодня его нашли убитым. Извини за подробности, но перед смертью его жестоко пытали. Понимаешь, Полина, его смерть связана… со всеми делами… со всей этой историей…
Маркелов запнулся, будто не зная, как ему продолжать, как сказать главное. Но все-таки он сказал:
– Это связано с тобой, Полина. Тебе угрожает опасность. Эти люди, которые пытали Червякова, они ведь деньги искали. Те восемьсот тысяч, о которых мы с тобой говорили.
И получалось, что и к Полине они с расспросами о деньгах еще придут.
Глава 32
ЧЕРВЯКОВ
ЗА МЕСЯЦ ДО ОПИСЫВАЕМЫХ СОБЫТИЙ
Борис Евгеньевич Червяков имел довольно помятый вид. Маркелов смотрел на него и думал о том, что неприятности никого не красят. Еще недавно этот человек был коммерческим директором фирмы с миллионными оборотами, а сегодня его, наверное, останавливает каждый постовой в метро: Червяков небрит, взгляд нервный и бегающий, одежда помятая, и вообще вид у него крайне подозрительный.
– Вы где сейчас? – спросил Маркелов.
Червяков посмотрел на него непонимающе. Он вообще неуверенно себя чувствовал в милицейском кабинете.
– Работаете где? – уточнил свой вопрос Маркелов.
– Пока нигде. Сами знаете, как сейчас с работой.
– Да, устроиться непросто, – подтвердил Маркелов почти сочувственно.
Но по-настоящему он сочувствовать, наверное, не мог, служба не позволяла, служба – это прежде всего, а сантименты – они не для милиции, и Маркелов сразу, безо всякого перехода, переключился на главное:
– Давайте все-таки к вашей прежней работе вернемся. Не забыли еще? – стрельнул в собеседника почти веселым взглядом.
– Как же, забудешь такое… – неуверенно улыбнулся в ответ Червяков, демонстрируя, что шутки он понимает.
Как-никак та, прежняя работа немало ему добавила седых волос, именно это он и хотел своей фразой сказать.
– Итак, покойный ваш шеф, Звонарев, занимался этими грузоперевозками. Товар по стране разбрасывал. Он ведь сам всем руководил, да?