Семь минут
Шрифт:
— Я Олин Адамс, — мужчина вежливо улыбнулся. — Моя помощница сказала, что вы хотели меня видеть. Чем могу?..
— Я вчера звонил из Калифорнии. Мы говорили о письмах Джадвея, которые вы недавно купили. Вы согласились продать письма за восемьсот долларов, и я пообещал собственноручно забрать их сегодня утром. Я Майкл Барретт, помните?
Водянистые глаза Олина Адамса растерянно забегали, челюсть отвисла, и он стал похож на выброшенного на берег окуня.
— Как вы сказали, вас зовут?
— Майкл Барретт. Я прилетел из Лос-Анджелеса. Неужели вы
— Конечно нет, но…
Торговец автографами попытался взять себя в руки.
— Но, сэр, мистер Барретт уже забрал письма.
— Мистер Барретт уже… — Теперь у Майка отвисла челюсть. — Я вас не понимаю.
— Сэр, через несколько минут после открытия в магазин вошел джентльмен и забрал письма.
— Вы, наверное, ошибаетесь. Я вам сейчас все объясню. Я звонил вам вчера…
— Я все прекрасно помню. Мистер Барретт позвонил вчера из Лос-Анджелеса и сказал, что узнал от мистера Квондта о письмах Джадвея. Я пообещал ему продать их за восемьсот долларов. Мистер Барретт сообщил, что прилетит в Нью-Йорк и зайдет за ними между девятью и десятью часами. Утром я пришел пораньше и подготовил письма. Перед тем как идти завтракать, я предупредил Милдред, свою помощницу, что жду мистера Барретта, и попросил отдать письма Джадвея и взять восемьсот долларов наличными. Я пошел пить кофе, а когда через двадцать минут вернулся, Милдред сказала, что мистер Барретт уже приходил, заплатил деньги, забрал письма и ушел.
Барретт тряс головой, как человек, внезапно получивший сильный удар.
— Но этого не может быть! — воскликнул он. — Я могу доказать, что я есть Майкл Барретт! Смотрите! — Он вытащил бумажник и показал изумленному продавцу удостоверение личности, потом достал из конверта восемь хрустящих стодолларовых банкнот. — Теперь вы мне верите, мистер Адамс?
— Я верю вам, мистер Барретт, — изумленно пробормотал Адамс. — Но… но, черт побери, тогда кто же пришел и забрал ваши письма утром?
— Это я и хочу от вас услышать. Кто это был?
— Я… я не имею ни малейшего представления. Я знаю об этом столько же, сколько и вы. Мы ждали мистера Барретта, который должен был прийти за письмами Джадвея. Пришел человек, назвался мистером Барреттом, попросил письма Джадвея, заплатил, забрал их и ушел. Не было никаких причин думать, что это самозванец.
— Как он выглядел? — спросил Барретт. — Он был похож на меня?
— Милдред, — позвал Олин Адамс, — вы видели покупателя…
Девушка вошла в кабинет.
— Нет, совсем не похож на вас, — сообщила она. — Он был намного выше, очень вежливый и представительный. Я не очень присматривалась. К нам заходит столько случайных покупателей… На нем был коричневый… вроде габардиновый костюм, насколько я помню. Он вошел, сказал что-то типа: «Я полагаю, у вас для меня есть письма Дж Дж Джадвея. Я хотел бы забрать их прямо сейчас. Я мистер Барретт». Письма лежали в коробочке. Он даже не стал смотреть их. Сказал, что спешит, заплатил, взял коробочку и торопливо вышел. Я не уверена, но мне кажется, что его ждала машина. Не такси, а частная машина. Откуда мне было знать, что он не мистер Барретт?
— Никто вас, конечно, не винит, — успокоил ее Барретт.
Олин Адамс отпустил девушку и пожаловался:
— Такое со мной происходит впервые.
— Как он расплачивался, мистер Адамс? Не чеком?
— Нет, наличными. Когда я вернулся с завтрака, Милдред показала мне восемьсот долларов в кассе.
Барретт мрачно кивнул:
— Меня это не удивляет. Все, кто знал о моем вчерашнем звонке вам, конечно, догадались бы, что я заплачу наличными. К тому же ему никак не удалось бы подделать мою подпись на чеке.
— Жаль, что я ничем не могу вам помочь, мистер Барретт, — сказал Адамс и пожал плечами. — Боюсь, теперь уже ничего не сделать. Я только могу обещать, сэр, что, если ко мне попадут бумаги Джадвея, я буду знать, кому их предложить.
— Больше никаких бумаг Джадвея не будет, мистер Адамс.
— Я понимаю ваши чувства, мистер Барретт. Мне знакомы переживания коллекционера, но я бы посоветовал, если позволите, не принимать потерю так близко к сердцу. Я не сужу о вкусах своих покупателей, но в данном случае позвольте мне заметить, что в литературном плане фигура Джадвея остается весьма сомнительной, и вполне возможно, что он — всего лишь писатель, который создал одну любопытную книгу и пожал плоды преходящей популярности. Вы могли бы потратить те же восемьсот долларов с большей пользой на… ну, если вас интересуют американские писатели тридцатых годов, я бы порекомендовал документы Фолкнера, Хемингуэя, можно Фицджеральда. Думаю, как коллекционер, вы найдете.
— Мистер Адамс, я не коллекционер и не собираю бумаги Джадвея. Я хочу только обелить его имя. Я адвокат и представляю интересы «Сэнфорд-хаус» и Бена Фремонта…
Рот Олина Адамса вновь раскрылся.
— Господи!.. — только и сказал он.
— Вот именно! Так что для меня это огромная потеря. Мы почти ничего не знаем о Джадвее, и эти письма могли бы… — Майк Барретт замолчал и добавил после паузы: — Мистер Адамс, вчера я спросил у вас, что в этих письмах. Вы не знали, потому что у вас не было времени прочитать их. Сегодня утром…
Торговец автографами печально покачал головой:
— Извините, но я не читал их. Я открыл магазин и достал пакет на тот случай, если вы зайдете в мое отсутствие.
— Но вы уверены в подлинности писем, несмотря на то что ни разу не видели образца почерка Джадвея?
— Я видел его почерк, мистер Барретт. Перед тем как я получил письма от мистера Квондта, у меня были фотокопии нескольких страниц верстки первого издания «Семи минут», которые Джадвей собственноручно подписал в Париже. Несколько незначительных замечаний и подписи, но они помогли мне сравнить почерки. Да, те письма были написаны рукой Джадвея. — Лицо Адамса погрустнело. — Очень жаль, что так произошло. Я весьма сочувствую вам, но, к сожалению, ничем не могу помочь. И примите мои извинения за то, что я не узнал ваше имя ни вчера, ни сегодня.