Семь минут
Шрифт:
— Хватит острить. Если бы меня не тревожило твое состояние, сейчас было бы счастливейшее мгновение в моей жизни.
— Тогда мы партнеры, Эйб.
— «Барретт и Зелкин». Завтра же велю повесить вывеску.
— Будем брать по высшим ставкам. Первым делом необходимо связаться с теми людьми, которые уже проверяли контору на подслушивающие устройства. Ты можешь это сделать?
— Конечно, могу.
— Уверен, что они хорошие специалисты?
— Лучшие, Майк. Когда они все проверят, у нас будет стопроцентная гарантия, что в конторе нет ни одного «жучка». Они проверяют двумя приборами. Один называется «страж-101». Его вставляют в телефон, и он показывает, есть там «жучок» или нет. Второй называется «чистильщик». Это ящик с антенной. Он находит любой спрятанный передатчик. На этот раз мы попросим проверить все телефоны. Каждая проверка обойдется долларов в двести пятьдесят, но мы не станем скупиться. Нужно иметь возможность спокойно разговаривать по телефону.
— Хорошо. По-моему, наши с Донной телефоны сейчас чистые, но лучше проверить всю контору, включая твой кабинет, кабинет Лео и даже бунгало Филиппа Сэнфорда. Можешь договориться на понедельник?
— Я позвоню в субботу.
— Правда, у нас почти не осталось секретов… Я в тупике, но никогда не знаешь, что может произойти. Если нам еще раз повезет, я хочу, чтобы об этом стало известно только в зале суда.
— Майк, ты догадываешься, кто стоит за всем этим?
— Конечно, догадываюсь. Давай поговорим об этом после проверки.
Закончив разговор с Эйбом Зелкином, Барретт вернулся к себе.
Мэгги Рассел навела порядок и сейчас подбирала с пола последние бумаги. Она выпрямилась и направилась к столу. Черные волосы были взъерошены и выглядели очаровательно, короткое полотняное платье едва прикрывало соблазнительно покачивающиеся бедра.
Девушка перехватила его взгляд и залилась краской.
— Спасибо, Мэгги, — поблагодарил Майк. — Сейчас я уже в порядке. Я обещал вам ужин. Не передумали?
Она ответила не сразу:
— Майк, я не хотела подслушивать, но не могла не услышать часть вашего разговора.
— В нем не было никаких тайн.
— А Фей Осборн?
— Я вам уже все сказал о ней.
— Я подумала, что это только приманка, чтобы заставить меня встретиться с вами и чтобы я чувствовала себя свободнее.
— Я бы никогда не пошел на это, Мэгги.
— Фей не имеет никакого отношения к нашей… деловой встрече. Просто, если нас увидят вместе, это может быть неправильно истолковано. Я хочу сказать, что женщины ужасные собственницы! По себе знаю. Я бы не хотела оказаться замешанной в каком-нибудь скандале.
— Говорите о Фей Осборн в прошедшем времени.
— Ну… если вы так настаиваете…
— Давайте забудем о ней и лучше поговорим о нас с вами. Я голоден, а это означает, что мне лучше. Вы как?
— Тоже проголодалась.
— Я еще не знаю ваших вкусов, Мэгги. Французская, итальянская, мексиканская, китайская кухня? Или вы вегетарианка?
— Итальянская.
— Великолепно. Как насчет роскошного ресторана? Когда-нибудь были в «Ла Скала» в Беверли-Хиллз?
— Нет. Там нужно вечернее платье?
— Сойдет и это.
— Я имела в виду не себя, а вас. Пусть на вас нет рубашки, но, может, стоило бы надеть галстук?
Барретт посмотрел на свою обнаженную грудь, и они расхохотались.
— В шкафу есть чистая рубашка. Я мигом.
Хотя оба зала в «Ла Скала» были переполнены, за столиками царила интимная и непринужденная атмосфера. Ресторан был таким уютным, что, даже сидя за одним столиком с незнакомыми людьми, вы могли наслаждаться уединенностью и чувствовать себя отделенными от остальных посетителей.
Майк Барретт и Мэгги Рассел сидели у стены в глубине ресторана и наслаждались этой интимностью и близостью. Таблетка кодеина плюс два коктейля перед ужином сделали свое дело. Бутылка кьянти почти вся выпита за супом и спагетти. Боль прошла.
Отвечая на вопросы Мэгги, Барретт более подробно повторил все, что рассказал Зелкину час назад. Мэгги Рассел внимательно слушала, как у них из-под носа увели из Антиба Кристиана Леру, как одетые в штатское полицейские «случайно» появились на подпольной киностудии Квондта, как письма Джадвея забрал какой-то самозванец, как Изабель Воглер неожиданно заболела потерей памяти.
— Невероятно, — заметила девушка, ставя стакан. — Когда об этом читаешь в детективах, знаешь, что все придумано. Даже несмотря на доказательства, трудно поверить, что люди вторгаются в личную жизнь других с помощью подслушивающих устройств. Трудно поверить, что такое происходит в жизни.
— Происходит.
— Это не только безнравственно, но и подло. Будто какой-то маньяк подглядывает ночью в окно спальни, как люди занимаются любовью.
— Ваш маньяк при этом удовлетворяет собственную сексуальную озабоченность, а Йеркс состоит членом клуба под названием «Цепь оправдывает средства» и действует, чтобы добиться власти.
— Власть тоже может приносить плотское удовлетворение, — заметила девушка. — Если бы вы видели Лютера Йеркса, то поняли бы, что это единственный вид плотского удовлетворения, который он может себе позволить. У меня от него мороз по коже. И все у него шито белыми нитками, хотя он считает, что хорошо скрывает свои замыслы. Вы бы только видели, как он обвел дядю Фрэнка вокруг пальца. Никогда бы не поверила, что дядя может так плясать под чужую дудку.
— Фрэнку Гриффиту приходится принимать советы Йеркса. В мире денег и власти, в котором живет ваш дядя, Йеркс достиг самых больших высот. Даже богатым людям Йеркс кажется магараджей.
— Но вы же не думаете, что это Йеркс подкупил Изабель Воглер?
— Нет, — покачал головой Барретт. — Высшее начальство не стало бы заниматься такими пустяками. Я уверен, что это сделал сам Фрэнк Гриффит.
— И вы считаете, что окружной прокурор принимает во всем этом участие?
— Да нет, не считаю. Может, я действительно похож на бойскаута, как мне вчера сказала моя бывшая невеста во время нашего не очень приятного расставания. Не думаю, что за всем этим стоит Элмо Дункан. Он может знать, что происходит, молча соглашаться, и, следовательно, является сообщником, но я уверен, что зачинщик не он. Когда Элмо Дункан в понедельник начнет обстреливать нас из тяжелых орудий, многие похвалят его. Никто не будет знать, что снаряды подносят Лютер Йеркса, Уиллард Осборн, Фрэнк Гриффит и еще бог знает кто. Я не отрицаю, что наша позиция очень слаба, и выстоять против таких грозных противников будет очень трудно.