Шрифт:
Глава 1. На подлете к дому
Прошел год с момента, как они покинули Голубую планету. Марсий, Атла и Енк справились с управлением корабля втроем. Хет весь путь провел в анабиозе. Решение ввести его в спячку было принято в самом начале с целью экономии припасов. Они повторили уже знакомую им схему скачков через три тоннеля, но на этот раз, хорошо помня дорогу, не повторили предыдущих ошибок.
Более двух лет их не было в родных краях, и не известно, какая там царила обстановка. Атла твердила, что идет
Атла с Марсием прильнули к окну иллюминатора. То, что они видели, не было реальным отражением действительности. Если бы они смотрели через обычное стекло, то видели бы только бесконечные световые полосы, длинные блики, светящиеся нити проносящихся мимо звезд. Но они смотрели через адаптирующий щит, на котором высвечивались постоянно меняющиеся очертания расположений звезд и планет относительно корабля.
— Есть! — закричала Атла. — Созвездие Сирена! Да. Я узнаю его! — указывая пальцем на скопление звезд в левом углу щита, ликовала девушка.
Звездолет сбавлял скорость. Они были уже между орбит Гинеи и Юрэя. Царившая на корабле атмосфера предвкушения объединяла всех общим чувством радости. Какими бы не были Семь миров враждебными, негостеприимными, холодными, это был их дом. И заходя в его стены, каждый испытывал неуловимое чувство трепета и любви. Одновременно из разных точек корабля они смотрели на щит, не шевелясь, фиксируя взглядом любое изменение. Каждый нашел на вырисовывающейся карте Семи миров свою родную планету. Всего лишь точка, а сколько с ней было связано.
Марсию вспомнились его родители, Карий, генерал Индро, мосты, чудный вид на башню Совета, открывающийся из его куба. Захотелось отведать тулонской пищи, которую он так любил.
Первое, о чем подумала Атла, смотря на свою родину в виде точки, это был отец, который наверняка уже похоронил ее, потом она почувствовала теплоту рук прорицательницы Татиды и шершавое прикосновение языка своего пса, увидела перед собой красное небо родного купола. Ей захотелось погреться в привычной жаре. Тоска по теплу после года в холодном космосе была невыносима. Мыслями и чувствами она уже была на Краме.
Хет, который совсем недавно проснулся и был еще слаб, смотрел на свою планету с опаской. В отличие от остальных, он не был дома четыре года, покинул ее с позором и не знал, чего ждать от встречи с ней теперь. Он сильно изменился с того момента, многое осознал, и прежде всего то, что бесконечно любит свой народ и планету, которая была признана древними титанами лучшим местом Семи миров.
Енк же при взгляде на Пацифу думал только о технических вопросах. Его волновало, готовы ли звездолеты для переселения людей? Как можно выйти на связь со своим городом? Прикидывал, пустят ли его лишенную игл и связи сферу на аэродром без предупреждения или собьют на подлете.
Возможно, Ёнк и подумал бы о чем-нибудь еще, если бы не внезапный сигнал, фиксирующий целенаправленное приближение к ним управляемого объекта. Это был, прямо скажем, недобрый знак. Закон Семи миров гласил: если по какой-то причине на тебя движется неопознанный летательный объект, ничего хорошего не жди, это точно не спасатели и не друзья, скорее всего, тебе довелось нарваться на охранную полицию или космических мародеров.
Сигнал стал большой неожиданностью. Не успев насладиться моментом возвращения, они вновь испытали тревогу и страх.
— Поздравляю! Вот и мы и дома! — скептически произнес Ёнк.
— Что это? — настороженно спросил Хет, закрывая уши ладонями в попытке спрятаться от враждебного звука.
— Спокойно. Мы еще не знаем, кто они, — стараясь остановить преждевременную панику, произнес Марсий.
— Ты вчера на свет родился? — с сарказмом спросил Ёнк.
— Я предчувствую что-то недоброе, — тревожно произнесла девушка и, подойдя к Марсию, взволновано обняла его за плечо.
Ёнк стал сканировать приближающийся объект, и над вращающимся диском стало выстраиваться объемное изображение преследовавшего их судна.
Это был гигантский корабль. Огромный по сравнению с ними. Следуя с молниеносной скоростью, он в считанные минуты сокращал расстояние между ними. Жалкая попытка со стороны Марсия прибавить скорость и удрать заранее была обречена на провал.
Никто не задавался вопросом, чей это был корабль и почему он их преследует. В знакомых очертаниях каждый узнал контрабандистское судно гинейцев. Отголосок некогда великой империи, неприкаянный, обреченный на скитания по просторам Семи миров, предстал перед ними в образе железного изуродованного монстра. Грабеж и разбой стали для гинейцев единственной возможностью выжить, и их история была известна в каждом из миров.
Самый крупный из уцелевших корабль Маил заходил на посадку как раз в тот самый момент, когда на их планету посыпались снаряды. Военное судно, оснащенное отменным оборудованием, было опалено с одной стороны. Впоследствии это и стало его главной отличительной особенностью. Даже самые маленькие дети в разных уголках системы слышали легенды о беспощадном корабле, с одной стороны которого вечно стекают капли застывшего металла, точно черная кровь, чей капитан, сошедший с ума от горя, монстр.
Корабль населяли мерзкие варвары, озлобившиеся и мстительные, вечно сетующие на судьбу и проклинающие господа за кару, уготовленную их народу. Многие пытались уничтожить агрессивный корабль, но не выходило ни у кого, слишком он был силен. Гигантский, но маневренный, он был способен моментально сбрасывать и так же быстро набирать скорость. Но самое главное — он обладал уникальным оружием, открытым на Гинее незадолго до гибели их цивилизации, секрет которого пока не удалось раскрыть никому. Именно оно было направлено сейчас против судна с Марсием, Атлой, Ёнком и Хетом. Его воздействие они уже на себе ощущали.
Корабль был способен создавать вокруг врагов особое поле.
Они заключали выбранный объект в четырехмерное пространство невидимой на первый взгляд материи. Находясь внутри подобного поля, все выходило из строя, потому что внутри этой материи не работали привычные законы физики. Под действием этого поля предмет как будто бы переставал существовать в материальной вселенной и перемещался во вневременную и внепространственную капсулу.
Жуткий гул стоял внутри судна. Все четверо рухнули на пол, закрывая уши руками. Марсий старался накрыть голову Атлы, избавив от мук. Но влияние лишь усиливалось, и прошедшие по телу волны вызвали у астронавтов болезненные конвульсии. Плененный корабль метался из стороны в сторону, словно загнанная в клетку дикая птица.