Семь портретов
Шрифт:
– Я знаю это, и я хотел бы стать для нее мужем, если только она позволит.
– Она этого не хочет. Тебе, наверное, лучше вообще перестать к нам приходить.
Так вот зачем Робби пригласил его в парк. Следовало раньше подумать о таком исходе выходного, но Артур оказался слишком уж доверчивым, что, в сущности, было на него не похоже. Наверное, молчание и полная видимая пассивность Робби усыпили его бдительность.
– Я уйду, если она не захочет больше меня видеть.
– Ей тяжело проводить с тобой время.
– Позволь мне хотя бы попытаться.
– Конечно, но только до тех пор, пока ты не начнешь слишком сильно ее донимать. Ты можешь сказать, что любишь ее?
Артур сжал губы, пристально глядя Робби в глаза. Стоит ли выкладывать ему все свои тайны, если он все равно не оценит их? Что если признание обернется ошибкой?
Лгать или отмалчиваться Артур не хотел, но сомнения терзали его не меньше.
– Я хочу, чтобы она чувствовала себя счастливой.
– А если ей будет лучше с отцом?
Он едва сдержался и не рассмеялся. Лучше с тем, кто унизил, предал и обманул ее? Артур покачал головой:
– Если это будет ее решение, то кто я такой, чтобы вмешиваться и давать советы?
– Она не примет это решение, пока ты ходишь к нам каждый вечер.
От этих слов Артуру захотелось кричать – было обидно слышать, что он мешает Рите налаживать свою жизнь.
– Ты любил кого-нибудь, Робби?
Кажется, вопрос застал его врасплох – Робби молчал еще несколько секунд, прежде чем хоть как-то отреагировать.
– Едва ли, – осторожно ответил он.
– Отвечай честно, потому что мне надоело осторожничать. Ты ведь тоже меня не щадишь? Я стараюсь не мешать твоей маме, но не могу оставить ее совсем. За это время может произойти что угодно, и я не хочу потом всю жизнь раскаиваться в том, что просто смотрел, как она уходит. Черт возьми, я ведь ничего не требую, я просто хочу знать, что с ней происходит. И знаешь, Робби, тебе следует поговорить с ней о том, чего ты хочешь. Просто тебе нужно подготовиться к тому, что она, возможно, не пожелает возвращаться к Антону, так что лучше уж сразу избавиться от напрасных надежд.
– Он все еще любит ее, – упрямо сказал Робби. – Я это точно знаю.
– А любит ли его она?
– Можно подумать, что она любит тебя.
– Так спроси ее.
– Я не привык говорить с ней на такие темы.
Артуру показалось, что здесь Робби слукавил – он и прежде замечал, что между Ритой и ее сыном были необычно доверительные и теплые отношения. Поэтому он полагал, что время от времени они все же обменивались мыслями и рассказывали друг другу о своих страхах.
– Значит, пора начать, потому что твои мечты делают тебя слепым и несчастным.
– Артур, это ты ослеплен своим желанием быть с ней. Я видел это в тебе еще тогда, когда ты сам ничего об этом не знал. Хорошо тебе сидеть здесь и говорить о своей любви, когда она стала стройнее, красивее и состоятельнее. Ты не видел ее, когда она была замужем…
– Я видел ее, еще до того, как она начала худеть. И если она вновь станет такой же, как и в нашу первую встречу, любить ее я не перестану.
– Любить или желать? Знаю, это вещи разные, но как я понял, даже если любовь остается неизменной, то непостоянные желания толкают людей на неверность.
– Ты еще слишком молод, чтобы рассуждать об этом.
– Теперь ты пытаешься меня оскорбить.
– Нет, я просто говорю тебе правду.
Робби засмеялся:
– Я единственный ребенок в этом городе, чьи родители развелись по причине неверности. Моя мама взяла на себя вину, сознавшись публично в том, чего не совершала. Позор и унижения пали именно на нее, и я был рядом с ней после суда, после развода и до сих пор не оставляю ее. Я единственный, кто поддержал ее в тот момент, оставшись на ее стороне. Она сделала это, потому что не хотела оставаться с отцом, и я принял ее решение, так что да – я достаточно взрослый.
– Она взяла вину на себя?
Все остальное утратило смысл. То, что сказал Робби, перевернуло весь его мир, и Артур был поражен и одновременно раздавлен тем, что услышал.
– Как она могла взять вину на себя, это же неправда!
– Можно подумать, что все свидетельства, которые даются на судах – чистая истина. Отец медлил с разводом, говорил, что его карьере будет нанесен непоправимый вред, а она так хотела скорее расторгнуть брак, что решила признаться в измене.
– И твой отец знает, что она дала ложное показание на суде?
– Хочешь посадить ее тюрьму? – иронично поинтересовался Робби, поднимая брови и даже улыбаясь.
– К черту твой сарказм, Робби, твоя мама намеренно опозорила себя, ты хоть…
– Конечно, я все понимаю.
Нет, на самом деле Робби ничего не понимал.
Что за мужчина этот Антон? Совершив преступление против своей супруги, он отказался признаться в этом и просто наблюдал за тем, как она покрывает себя унижением? Как можно пойти на такое? Артур и до этого видел в Антоне только плохое, но теперь он убедился в том, что был абсолютно прав – Рита никогда не должна вернуться к этому человеку.
Было еще и нечто другое. Если она оказалась способной пойти на такой рискованный шаг, то это значило лишь одно: испытывая желание избавиться от отношений с человеком, Рита могла сделать что угодно.
Это значило, что в действительности она не хотела прекращать видеться с ним. Артур понял, что если бы Рита по-настоящему стремилась отдалиться от него, она бы давно нашла способ отвадить его от своего дома. Вывод был один – пока она позволяла ему приходить, он все еще мог надеяться на то, что его чувство когда-нибудь перестанет быть безответным.