Семь принцев для чудовища
Шрифт:
Сейчас? Что я хочу сейчас? Какой любви? Сейчас мне всё равно, как оно будет выглядеть со стороны. Я уже перешагнула этот этап. И, наверное, меня даже отпугнёт основательность и серьёзность – переела. А рост и плечи? Хорошо, но не главное. Во что бы я сейчас могла влюбиться? В лёгкость! Смелая увлечённая натура с позитивным мышлением, без стереотипов. Да, если к такому ещё чуточку рост-плечи и ложечку страсти в глазах – не устою.
– Почему мир так меняется рядом с вами, госпожа Любовь?
Я обернулась. Рядом со мной на перила балкона облокотился Натаниэль. Запястья его
129. О сказках
Эльф не требовал немедленного ответа, спокойно рассматривая горы вдали. Помните, я говорила, что у мужчин семнадцать от двадцати двух частенько отличаются уверенностью, манерой держаться? Сейчас Натаниэль вполне тянул лет на двадцать семь в своей уверенности. Впрочем, на мой внимательно изучающий взгляд он всё-таки смутился. И это чертовски провоцировало. Что мне там Гольфик говорил про эльфов? Ухаживания? Комплименты, серенады… Если он будет продолжать вот так смущаться, я могу войти в раж. Тем более парень действительно красив, явно умён и обладает завидным самообладанием. Смущать его – увлекательное занятие!
– А вы бы хотели, чтоб мир оставался прежним? Да ладно, Натаниэль! Вы слишком умны, чтоб не замечать плачевности сложившейся ситуации. И слишком благородны, чтоб не искать выхода.
Да! Насчёт двадцати семи я погорячилась. С таким растерянным взглядом даже двадцать три с натяжкой будет. Неужели ему никогда не говорили комплиментов? Или я первая, кто попал в цель? В то, что он действительно ценит в себе? Да ладно!
Впрочем, парень быстро взял себя в руки. Жутко сексуально прикусил губу, задумавшись. Невероятно мило улыбнулся и, как контрольный в голову, добавил:
– Хотел извиниться за своих сородичей. Говорят, за последние сутки они дважды пытались вас убить? Просто им страшно. Эльфы – долгоживущая раса и слишком долго прожили в нынешнем укладе мира, чтоб легко согласиться его сменить. Я не оправдываю, просто объясняю природу этих нападок.
Он вновь повернулся, рассматривая горы, демонстрируя мне идеальный профиль. Ладно, признаю! Мне всегда нравились эльфы. И не мне одной. Эльфы в любом фэнтези – это такая квинтэссенция мужской красоты, не путать с ультрабрутальностью. Королевская самоуверенность, идеальность, сдержанность, недоступность.
– А вы, Натаниэль? Вас смена порядка не пугает?
Он усмехнулся. Красиво! Впрочем, я и в прошлую встречу заметила, что он красив в каждом своём жесте.
– Ну, я значительно меньше прожил на этом свете, чем король или мой дядя, который командует этими отрядами. А ещё, я, можно сказать, белая ворона в приличном семействе. Не нахожу романтики в том, чтоб расправляться с врагами, протыкая их мечом.
– А в чём находите?
Он пожал плечами:
– Вряд ли я смогу вам это объяснить. Я торговец. Обычно эльфы не увлекаются денежными делами… да и вообще, наверное, трудно сыскать народ, который смог бы найти в этом деле романтику.
Он замолчал. И я, усмехнувшись, продолжила его мысль:
– Ворваться в чужой день незваным, обезоружить напором и улыбками, убедить, найти доводы, которые попадут точно в цель. Вовремя поймать сомнения во взгляде и мягко, но упрямо дожать до полной капитуляции – денег, упавших на счёт. Битва, в которой можно ощущать себя завоевателем, не пролив ни капли крови.
Вот опять! Удивлённый и какой-то очень мальчишеский взгляд.
– В вашем мире финансы считаются романтикой?
Я рассмеялась:
– Мой мир невероятно огромен. В нём есть всё: романтика и спокойные серые будни, тысячи очень разных народов, огромные красивые города с миллионами мужчин и женщин и далёкие восхитительные места, где мало кого отыщешь. Миллиарды книг, бесконечный и полностью открытый источник знаний, возможность хоть каждый день учиться новому. Столько же красивых, увлекательных историй и иллюзий, в которые можно погружаться, заполняя свою жизнь абсолютно безопасными головокружительными впечатлениями. Возможность путешествовать, находясь в любой точке мира, продолжать общаться с теми, кто дорог, где бы они ни были. И, наверное, самое главное, возможность быть собой, не похожим на других, не вызывая осуждения. По крайне мере особо рьяного. Индивидов, увлечённых торговлей, в моём мире достаточное множество. И так как это обычно приносит им богатство, такая страсть даже уважаема. По крайней мере не хуже любой другой страсти.
Он усмехнулся:
– Мир, который вы описываете, похож на сказку.
Я пожала плечами:
– Любой мир, в котором есть то, чего нам критически недостаёт, похож для нас на сказку.
– Да? И что же обычно есть в сказках вашего мира?
На этот раз он не отвёл взгляд, продолжая смотреть мне в глаза. Какой смелый мальчик!
– В сказках моего мира? Прекрасные эльфы с невероятно умным горящим взглядом, с тоской рассуждающие о романтике.
Шах и мат! Натаниэль замер, глядя на меня с некоторой растерянностью. Потом быстро отвёл глаза. Слишком быстро. Я даже испугалась, что переборщила:
– Это было слишком напористо?
Он на мгновение обернулся на меня, потом улыбнулся:
– Наверное, да. В нашем мире тоже есть женщины, способные атаковать мужчину. Дроу. Но на такую лесть они обычно не способны.
Нет, я не пугала его. Скорее, интриговала, и в этом было что-то неимоверно захватывающее.
– О, поверьте, тут нет ничего сложного. Просто нужно быть полностью откровенной. Не скрывать детали, которые вызывают искреннее восхищение. И не жалеть слов.
На этот раз он даже слегка покраснел. Чуточку. Я точно войду в раж!
Впрочем, принц мне попался достаточно опытный, знающий как ловко сменить тему разговора:
– Я видел ваш перевод пророчества грандмастера. Как вам удалось прочесть старые языки короткоживущих?
Я пожала плечами:
– Магия магистра Громгольфа. Говорят, это обязательный бонус для тех, кто был вызван из другого мира – владение любым языком. Очень удобно! Я, можно сказать, воспользовалась не по назначению.
В глазах его горели смешинки:
– И в том мире у вас действительно три мужа?