Семь пядей
Шрифт:
7
В фойе театра было очень жарко, стоило съесть по порции мороженого. Перед лотком от обилия выбора у Вити разбежались глаза, и он мысленно тотчас же приказал Мозгу помочь ему выбрать. Мозг мгновенно пришел Вите на помощь, и Витя с Верочкой, держа в руках по порции эскимо, двинулись ко входу в зрительный зал.
Но женщина в униформе служителя Театра оперетты решительно преградила Вите путь в строгим голосом процитировала непреклонное театральное правило, согласно которому вход в зрительный зал с портфелями и свертками воспрещен. И прежде чем Витя успел сообразить, что произошло,
Витя Сайкин оторопело посмотрел на служительницу и застыл на месте. Витя вдруг ощутил, что ему очень трудно думать самому. Он не знал больше, что теперь делать и что произойдет дальше. Женщина в форме служителя Театра оперетты несколько раз, удивленно глядя на него, повторила, чтобы он проходил в зрительный зал. Витя растерянно смотрел на нее и ничего не отвечал. Верочка Лейтенантова, вдруг испуганно посмотрев на Витю, крепко сжала его локоть. В Витиной голове происходило что-то странное - без постоянной подсказки Мозга она была теперь пустой и совершенно безжизненной. Без помощи Мозга, казалось, Витя не может сделать даже один-единственный шаг. Где-то под потолком фойе Театра оперетты раздавался уже второй звонок...
...Человек в белом халате замолчал, тронул ладонями свою густую черную бороду и задумчиво посмотрел на собеседника. Собеседник склонился над блокнотом, кончик авторучки стремительно порхал по бумаге. Человек в халате поправил очки и обернулся. За спинкой его кресла был стеллаж; он скользнул взглядом по полкам, на одной из них задержал взгляд дольше, чем на остальных, и снова повернулся к собеседнику. Глаза человека за стеклами очков вдруг блеснули весело и озорно.
– Взялись бы вы угадать, - спросил он, - взялись бы вы угадать, какой у этой истории был конец?
Собеседник оторвался от блокнота.
– Ну, я думаю, - начал он, - как мне кажется... Наверное, и дальше...
Человек в белом халате смотрел на него весело и озорно.
– Ну, что же вы, - поощрил он.
– Ведь вы научный журналист. Вы давно уже должны были привыкнуть к самым головокружительным и невероятным вещам. Современная наука преподносит их вам то и дело...
Журналист захлопнул блокнот и тоже обвел взглядом полки стеллажа.
– Ну, как мне кажется, это нетрудно предположить, - сказал он, - я заметил, что в конце концов жизненные задачи, которые Витя Сайкин уже не хотел разрешать сам и поэтому перекладывал эту обязанность на Мозг, становились все проще и проще. От трудного экзамена по физике и до того, чтобы выбрать мороженое... и дальше... Дальше, наверное, Витя уже просто не мог думать сам. Словом, в Театре оперетты мне не хотелось бы оказаться на его месте. Совсем разучиться думать! Закономерность я, кажется, уловил правильно?
Журналист остановился.
– Правильно, правильно, - весело сказал человек в халате. Закономерность уловлена совершенно правильно. В конце концов Витя должен был разучиться думать сам. Но я о другом: что, по-вашему, было еще позже? Чем же, по-вашему, эта история с искусственным Мозгом, случайно
Журналист открыл блокнот и задумчиво пошелестел его страницами. Потом закрыл снова и стал смотреть в пол.
– Нет, - сказал он наконец, - просто не могу представить. Совершенно невероятная история. Лучше вы уж, Пал Палыч, сами доскажите ее до конца.
Пал Палыч Дыров, заведующий Шестой лабораторией, снова усмехнулся.
– Ну что же, - сказал он весело, - тогда приготовьтесь...
Молодой журналист вновь открыл блокнот и занес над чистой страницей авторучку.
– Мозг пришел к тому же самому выводу, что и вы, - объявил Пал Палыч. Он тоже понял, что его подопечный постепенно теряет способность мыслить самостоятельно...
Журналист кивнул.
– Закономерности этого процесса стали искусственному Мозгу совершенно ясны, и он решил, что пора прекращать эксперимент, который он проводил с десятиклассником Витей Сайкиным. Да-да, первый из намеченной им серии экспериментов, с помощью которых он хочет изучать людей как следует и всесторонне. Изучать непосредственно, экспериментально, а не на основе тех вторичных знаний о людях, что были получены искусственным Мозгом в результате обработки его вещества биотоками.
Пал Палыч искоса взглянул на журналиста и добавил:
– Да, когда Мозг попал случайно к Вите, он решил, что для него настали просто идеальные условия для такого эксперимента - предложить человеку снять с него заботы, обязанность принимать жизненные решения самостоятельно, обязанность думать самому...
Журналист выпрямился в своем кресле так, словно в его теле вдруг сработала какая-то пружина. Несколько мгновений он растерянно смотрел на улыбающегося Пал Палыча Дырова, потом беззвучно пошевелил губами и наконец с трудом из себя выдавил:
– Эксперимент... Искусственный Мозг поставил эксперимент под человеком?
Пал Палыч весело пожал плечами.
Журналист не отрываясь смотрел на него, и во взгляде можно было ясно прочесть все, что было у него на душе. Пал Палыч пожал плечами еще рая.
– Собственно говоря, в этом нет ничего удивительного, - сказал он небрежно.
– Семь Пядей - первое высокоорганизованное синтезированное искусственно мозговое вещество, которое не уступает по организации и структуре человеческому мозгу. Естественно, что ему свойственна столь же острая научная любознательность, что и большинству людей...
Пал Палыч Дыров, заведующий Шестой лабораторией, не удержался и вдруг подмигнул журналисту:
– А согласитесь, эксперимент был поставлен, надо признать, очень остроумно и изобретательно. Для искусственного Мозга, конечно! Согласитесь! Все мы, сотрудники лаборатории, получили огромное удовольствие, узнав всю эту историю.
Журналист медленно приходил в себя. Он встал из кресла и несколько раз прошелся по лаборатории из угла в угол. Он подошел к огромному окну и несколько мгновений смотрел на густой поток автомобилей, троллейбусов и мотороллеров. Некоторые из мотороллеров были окрашены в тот же оранжевый цвет. Потом журналист пристально стал смотреть на одну из полок стеллажа.