Семь раз проверь... Опыт путеводителя по опечаткам и ошибкам в тексте
Шрифт:
Данные по этому предмету, опубликованные полвека назад доктором философии Вюрцбургского университета Теодором Кёнигом [ 53 , с. 70], перекликаются с современными воззрениями советских специалистов. Так, известный художник-график Н. В. Кузьмин решительно выступает против графического «обеднения» печатной строки. Он вновь и вновь напоминает, что графический образ слова не безразличен для правильного чтения. «Слово, содержащее в себе выступающие над и под строкою буквы, — заметнее, имеет больше отличительных признаков, чем слово без буквенных выступов» [ 61 , с. 45].
Немецкий ученый П. Киршман попробовал даже выстроить все буквы в ряд по уровню легкости их усвоения [ 53 , с. 77]. Но шеренгу букв он построил лишь для латинского алфавита и методика его, надо думать, порядочно
На основе экспериментов с предъявлением испытуемым ряда букв Е. Н. Муравьева построила таблицу наподобие предложенной Киршманом. Самые «высокие» места в смысле разборчивости заняли буквы С, Р, А, И, О, а самые «низкие» — Н, У, Л, Е [ 78 , с. 107–116]. Это исследование восполняет существенный пробел в теории русской графики, но ценность его снижается тем, что опыты на предъявление букв проводились только с прописными и притом одного определенного начертания (рубленой гарнитуры). Группа молодых исследователей собрала важные как для теории, так и для практики данные о субъективном сходстве букв русского алфавита, поскольку весьма обычная ошибка восприятия заключается в том, что одну букву принимают за другую. Оказалось, что буквы смешиваются при чтении не только вследствие их графического сходства, но и на основе сходства изображаемых ими звуков.
При зрительном восприятии буквенных рядов в первую очередь смешиваются буквы сходного графического очертания, составляющие по определенным признакам какую-нибудь группу: например, округлые (О, С, Э), с острым углом (А, Л, X), с прямым углом (П, Ш, Д) и т.д.
Ученые делают вывод, что полученные ими группировки букв по выделенным признакам представляют несомненный интерес для прикладных целей [ 2 , с. 181].
Тем не менее авторитетные голоса утверждают, что в рассматриваемой области, которая, по нашему мнению, достойна именоваться «прикладным буквоведением», мы все еще как бы бродим в тумане. «Буквы и числа на этой странице совершенно неодинаковы, — пишет американский психолог А. Чапанис. — Они разные по высоте, ширине и толщине контура... Насколько хороши наши знания о детальных характеристиках печатных символов? К сожалению, можно лишь ответить, что в течение десяти лет исследований выяснено далеко не все» [ 120 , с. 46].
Похожей точки зрения придерживаются и советские исследователи: «Хотя известно, что фактор графики играет существенную роль при зрительном распознавании, очень мало исследован вопрос о том, какие именно графические особенности букв затрудняют или, наоборот, облегчают распознавание» [ 117 , с. 80]. Этот негативный взгляд представляется нам недостаточно обоснованным. В довоенные годы советские ученые немало потрудились, чтобы выявить и описать факторы, стимулирующие работу зрительного анализатора при чтении.
Так, В. А. Артемов произвел «технографический», как тогда говорили, анализ букв нового (послереволюционного) русского алфавита, чтобы узнать, какими условиями определяется качество их восприятия. Он выяснил, что имеют значение и предметность — место, занимаемое буквой в пространстве, и контурность — степень выделения данной буквы на фоне бумаги и рядом с другими буквами, и отличимость по рисунку, в соотношении с соседними буквами справа и слева и т.д. [ 5 , с.61].
Наибольшую ценность имеют исследования, представляющие своего рода сплав научных разработок и производственного опыта. Первая по времени в этом ряду — работа видного специалиста по методике чтения Л. М. Шварца «Психология и оформление книги», опубликованная в 1932 году. Достоинство ее, по нашему мнению, заключается в том, что процесс чтения, исследованием которого занимались и раньше, здесь рассмотрен в конкретном «техническом» обрамлении. И до того времени знали, что процесс чтения у одного лица чрезвычайно меняется в зависимости от содержания текста, тематики, характера изложения и тому подобных «внутренних» элементов. Однако мало внимания уделялось элементам внешнего оформления печатного слова, которые могут то стимулировать, то, наоборот, затруднять работу зрительного аппарата. Это длина строки, пробелы между строками, размер и очертания шрифта, цвет и нюансировка бумаги и пр. [ 127 , с. 149]. Такие микроэлементы текста, как бы мал ни был удельный вес каждого в отдельности, влияют на движение глаз по печатным строчкам, либо помогая, либо мешая восприятию текста. Собранные учеными данные не оставляли сомнений, что необходимо принимать определенные меры предосторожности, чтобы избегать «опасных поворотов». Важные практические указания содержатся в исследованиях удобочитаемости шрифта, проводившихся физиологами, психологами и полиграфистами. А. А. Реформатский (1933) ознакомил работников типографий и издательств с некоторыми результатами совместной работы научно-исследовательского института ОГИЗа и Института психологии. Например, ставился вопрос: безразличен ли для зрения размер строки? Нет, ответили исследователи, совсем не безразличен.
Чересчур короткая строка заставляет глаз все время фиксировать начало новой строки, что утомляет зрение ничуть не меньше, чем передвижение глаз по горизонтали. Но и слишком длинная строка обременительна для зрительного аппарата, так как понижает устойчивость ясного видения, то есть способность глаза отчетливо видеть мелкие объекты (буквы) в течение небольшого промежутка времени [ 21 , с. 70]. Понятно, что на таких «перепадах» мы и пропускаем ошибки в наборе.
На основе экспериментальной проверки был предложен оптимальный размер строки, дающий возможность при чтении охватить ее взглядом почти всю целиком, что экономит время, внимание, нервную энергию и облегчает понимание текста [ 97 , с.21].
Полезен в практическом отношении и вывод о том, в какой мере отражается на чтении различие в гарнитурах (рисунках) шрифта. Влияние этого фактора тем сильнее, чем менее опытен читающий. В.А. Головин (1939) конкретно показал, какие именно шрифты и по каким причинам затрудняют чтение. Например, и резкий контраст между штрихами (в елизаветинской гарнитуре), и монотонность штрихов (в рубленой) отрицательно действуют на зрение и повышают утомляемость глаза. Наиболее удобочитаемым шрифтом с умеренно контрастным штрихом оказалась литературная гарнитура, получившая широкое распространение [ 35 , с. 27].
К слову сказать, вопрос об удобочитаемости шрифтов тоже не лишен этического оттенка. По замечанию одного теоретика, «красивый и легко читаемый шрифт есть известного рода вежливость в отношении читающего» [ 88 , с. 106].
Вместе с тем ученые настойчиво убеждают беречь нашего доброго проводника. Он поразительно чуток к переменам не только на печатной странице, но и в окружающей обстановке. Например, к снижению уровня освещенности или к усилению шума. Читающие при свете обычных ламп накаливания, предупреждают физиологи, быстрее утомляются и пропускают больше ошибок, нежели те, кто пользуется люминесцентными лампами. Люминесцентное освещение ослабляет зрительное напряжение, повышает работоспособность глаза. Правда, и здесь надо знать меру, так как «излишек» света может повредить делу.
Выяснено также, что на остроту зрения воздействуют и побочные раздражения нервной системы. Шум — опасный враг каждого читающего и пишущего.
Резкий непрерывный шум — не удивляйтесь! — буквально... слепит глаза. Во Всесоюзном научно-исследовательском институте охраны труда ВЦСПС в Ленинграде изучали действие слуховых помех на ряд трудовых операций, требующих внимания и сосредоточенности. Среди них были и несложные письменные работы. После того как снижался до минимума уровень шума, число ошибок в указанных работах уменьшалось в среднем на 29 %. Тишина — поистине богатый резерв для расширения возможностей нашего зрения!
Немалое значение имеют длительность и ритмичность работы зрительной системы. Не будем пересказывать сведения, изложенные в фундаментальном произведении С. В. Кравкова «Глаз и его работа» [57], в книгах его учеников и последователей, а отошлем интересующихся непосредственно к первоисточникам (без ознакомления с великолепной книгой С. В. Кравкова вряд ли можно надеяться стать хорошим корректором, внимательным педагогом, даже просто квалифицированным читателем). Но заметим, что от ученых исходит настойчивый сигнал: не загоняйте свои глаза до изнеможения, давайте им время от времени краткую передышку!