Семь рыцарей для принцессы
Шрифт:
— Повторю вопрос. Куда ты ходила?
Нет, головой о колено — не выход. Лицом о шкаф, только так. И неоднократно.
— Не твое дело. Ты мне не… — она вдруг запнулась, так внезапно, что сама испугалась, — не муж.
— Посмотри на себя, — парировал Герман, справившись с рубашкой и накидывая китель. — Ты что-то натворила. Что?
Он тебе нужен, уговаривала себя Стефания. Его мозги, если быть точной, они лучшее, что есть в этом самодовольном задаваке. Так что лицом о шкаф не пойдет — ценный ресурс может быть поврежден. Его бы пяткой секиры да в солнечное сплетение…
— Не
Круто развернулась, хотела гордо удалиться, но ее остановил Берт.
— Ну ты чего в самом деле? У Германа плечо разнылось после ранения на практике, вот Ситри и поделилась каким-то своим чудодейственным снадобьем, — с умильной улыбкой объяснил он.
— Да, — авторитетно подтвердила Ситри.
Стефания ожгла предательницу гневным взглядом, стряхнула руку Альберта и все-таки выскочила в коридор. Не так гордо, как собиралась. Сердце бешено колотилось, но от чего, она понять не могла. С ней вообще в последнее время происходили странные вещи, с момента, как она вошла в ворота УВМД. Но у них же не было иного выбора! Или это училище или…
— Ты хотела со мной поговорить?
Стефания вздрогнула и с искренним удивлением обернулась на голос.
— Ты?
Герман скрестил руки на груди и тряхнул головой, будто торопил с ответом. Только что ногой не притоптывал. Стефания нацепила на лицо деловое выражение. Проигрывать, так с музыкой.
— Хотела. Мне нужна была помощь, но я поняла, что искала ее не в том месте. И не у того человека.
— Ты такая глупая, — вдруг заявил Герман.
— Глу… глупая?
Стефания открыла рот, чтобы возмутиться, но на ум не пришло ни одного подходящего ругательства. Герман поднес ладонь к лицу и вздохнул:
— Глупая-глупая. Как поймешь, в чем ошибаешься, мы вернемся к этому разговору.
Стефания проводила взглядом его прямую спину и все-таки не выдержала:
— Болван! Терпеть тебя не могу! Выскочка, деревенщина!
Герман на ходу махнул рукой в воздухе — то ли согласился, то ли посмеялся над ней.
— Ненавижу! — выкрикнула Стефания напоследок, но дверь в их общую комнату уже закрылась. — Ненавижу…
Она пнула стенку тяжелым армейским ботинком, представляя на ее месте зад одного самодовольного дерзкого мальчишки.
Поведение Стефании ставило Германа в тупик. Ее чувства и ее слова настолько разнились порой, что голова начинала трещать. Как эмпат он замечал такое за многими представительницами прекрасного пола, но случай со Стефанией — особенный. Совсем недавнего она на весь коридор кричала о ненависти, а чувствовала отчаяние и горечь. Нестыковка. Ее эмоции все сильнее били по чувствительным сенсорам, и только в своей комнате Герман был в относительной безопасности. И тогда, когда рядом оказывался Берт, свой яркой энергетикой легко перебивающий все остальное. Вальтер Гротт советовал периодически “чистить” блокатор и даже был настолько любезен, чтобы предложить свою помощь. Поначалу Герман решил с ним не связываться без лишней необходимости, но с такими соседями эта необходимость
— Эй, чего мух ловишь? — громко перебил его мысли Рене и хлопнул по плечу. — Слышал, к тебе того ботаника приставили? Как там его…
— Марк Хатти.
— Да, точно, — рыжий гаденько хихикнул. — Он маньяк-извращенец, ты берегись. Так с честью раньше времени расстанешься.
И откровенно заржал на весь коридор. Шуточки его были плоскими и даже немного обидными. То есть могли бы быть обидными, если бы Герман имел обыкновение обижаться на всякий вздор. Однако вместо глупых препирательств он продолжил путь в учебный класс, где скоро должно было начаться занятие по основам медмагии.
К некоторому его удивлению, класс оказался довольно небольшим светлым помещением, стерильно чистым и белым, как обычно бывают больницы, и, судя по количеству парт, весь поток сюда просто не поместится. Похоже, их поделили на группы.
— Не стой на проходе, — мимо протиснулась Стефания, весьма ощутимо ткнув локтем под ребра. Подруги сели в самый центр, и Герман ощутил исходящую от Стефании обиду. На него? Но разве не она сама виновата?
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил он у Альберта, но тот все равно не понял вопроса и, пожав плечами, прошел к облюбованной парте.
С сигналом о начале занятия открылась дверь и в кабинет неуверенно заглянула лохматая русоволосая голова:
— Можно? — Марк оглядел курсантов, робко поморгал и просочился внутрь. Его встретила гробовая тишина. — Ну… Я ваш учитель на сегодня. А может… может, и навсегда.
Тишина стала какой-то тяжелой. А потом Рене резко откинулся на спинку стула и выдал без стеснения:
— Разводной ключ мне в…
Дзюн с задней парты с суровым лицом огрела его по голове планшеткой.
— Ай! За что?!
Марк стушевался, нашел глазами Германа. На губах заиграла смущенная улыбка, которой Герман совсем не обрадовался.
— Декан просил провести сегодня занятие по традиционной медицине, — он странной подпрыгивающей походкой прошел к доске и развел руками. — Меня зовут… в общем, можете называть меня — стажер Марк. И мы сегодня…
— Стажер Марк, — одна из девушек, с которой Герману не приходилось близко пересекаться, нагло встряла, — а у вас подружка есть?
По бледной коже медмага разлилась краска:
— Что… К чему этот…
И стоило только проявить слабину, как смущающие вопросы и откровенные подтрунивая полетели со всех сторон. Урок был окончательно и бесповоротно сорван. Герман отвернулся к окну, гадая, какой идиот догадался поставить преподавателем их ровесника? Это… это даже не смешно. Очередная шутка Кишмана или деталь загадочного плана Гротта?
Альберт узнал о новом статусе Германа первым, потом пришлось рассказать остальным, но лишь Берт был в курсе подозрений по поводу Вальтера. Учитель Гротт был тем человеком, который предложил стажеру Марку “ценный образец” для исследований. Рене тоже мог о чем-то догадываться, все-таки он больше притворялся болваном, чем был им. Герман так глубоко ушел в себя, что Альберту пришлось сильно толкнуть его, чтобы привлечь внимание.