Семь с половиной женихов Евангелины
Шрифт:
Девушка забилась в руках ласкающих ее мужчин, но все уже случилось. Все произошло; Эван овладел ею, крепко прижав к себе ее дрожащие бедра, попробовал главную ее сладость, покорил себе ее чувства, все ее существо.И это еще сильнее завело мужчин, потому что теперь Евангелина была полностью их, она отдалась и готва была принимать их любовь и ласки.
Девушка дрожала и вскрикивала, чувствуя, как член Эвана осторожно движется в ней, и как член Роланда движется меж ее ягодиц, поглаживая сжавшееся пятнышко ануса.
И обещанная сладость скоро пришла, стерев боль -
Прикрытые веки ее дрожали, а когда наслаждение все же пришло - они распахнулись в изумлении, и Евангелина замерла, чувствуя, как вся дрожит, и как под нею так же сладко вздрагивает Эван, погружаясь вместе с ней в небывалое удовольствие.
Роланд снял ее с Эвана, подтащил к себе, и Евангелина вскрикнула, почувствовав, как его член входит в ее раскаленное лоно - одним толчком на всю длину.
Дракон был очень возбужден; любовь его была страстнее, грубее и чувственнее. Алой кровью полилось наслаждение в тело девушки, когда Роланд нетерпеливо и даже жестко овладевал ею.
Страстно.
Сильно.
Жестко.
До пресыщения. До второго сверкающего пика, до крика, рвущегося из напряженного горла. До стона изнеможения и до еле слышного всхлипа.
Все трое, уставшие, раскрасневшиеся, лежали на растерзанном ложе, пресыщенные и удовлетворенные. Теперь можно было ласкаться неторопливо. Можно было рассматривать черты друг друга, целовать тонкие пальцы, самые розовые нежные подушечки, смеяться - как странно распорядилась судьба...
А над лесом катилась золотая луна и аромат цветущей лаванды.
Глава 18. Такое разное счастье
Стул, груженый золотом и гномом, скрипел и еле переставлял усталые ножки, поэтому уныло бредущий за ним некромант не сильно отставал. К тому же, гном, преисполненный праведного гнева, время от времени хотел высказать некроманту за все, что он видел на болоте. Но заклятья никто не отменял; говорить о любых некромантских делишках Ромео было настрого запрещено, и поэтому гном с гиканьем то и дело спрыгивал со стула и начинал кувыркаться в траве, ходить на руках или распевать не совсем приличные песни. После третьей серии кувырков, от которой у несчастного гнома в голове мозги перемешать, и четвертого исполнения песни «летят утки» с таким жаром, словно это была не детская песенка, а ария Отелло, некроманту, наконец, удалось расшифровать гномье послание.
– Ты злишься, что я подсунул женихам дохлого протухшего рыбца?
– уточнил Алекс, и гном запел «жил-был у бабушки серенький козлик».
– Но-но-но, какой еще козлик?! Сам ты козлик!
Гном встал на голову и задрыгал ногами. Разговаривать с ним на эту тему было совсем невозможно.
– Никакого дохлого рыбца!
– рявкнул обиженный некромант.
– Я все делаю качественно! Я
– высококвалифицированный профессионал! Никаких дешевых подделок! Вполне себе живая девушка! И не испортится она вот прям завтра. лет через пятьдесят да, конечно испортится. Но они все портятся, за столько-то времени! Становятся жухлыми, или, наоборот, слишком толстыми. И это не жульничество - это честная конкуренция, заметь! Если девушка тебе нужна, на другую ты и не посмотришь, ведь так? А если посмотришь -то вот оно, счастье твое! Бери, пользуйся, и спасибо можешь не говорить!
Гном заскакал вокруг некроманта в каком-то варварском первобытном танце, тыча в него пальцами и ухая, как голодный неандерталец, мечтающий о мамонте побольше.
– Я?
– перевел его завывания Алекс.
– Мне все это зачем? Я не люблю?! Как это не люблю?! Ну, не люблю, - нехотя признался он гному.
– Не знаю, нашло что-то. А жениться мне пора! А о Евангелине идет молва, что она очень умелый зельевар. В моей профессии важно иметь умелого помощника! Знаешь, сколько умения и терпения нужно, чтобы приготовить этот оживляющий порошок?
– он потряс у гнома над головой своей солонкой.
– Не каждая девушка на это способна! Только самая искусная! Общность интересов сплотили бы нас с Евангелиной. В семье это важно - общие интересы и взаимное уважение! Видел, как она всех в деревья превратила? То-то же. Правда, мне ее Флятт рекомендовал, - на миг вдруг призадумался Алекс.
– А мы с ним не особо дружны. и у него из штанов почему-то сыпались елочные иголки.
Гном покатывался со смеху, катаясь в траве.
– Думаешь, он меня надул?
– подозрительно поинтересовался Алекс.
– Вот же старый пень!.. Ну, я правда тут не причем! Каждый за себя борется!
Гном недовольно крутил головой.
– Ну, что еще?!
– вскричал недовольный некромант, чью совесть гномьи пляски терзали точно так же, как гномьи сапоги - сочную лесную траву.
– Что ты предлагаешь-то? Как спасти всех остальных?
Гном внезапно очень трагично, пластично и даже красиво исполнил умирающего лебедя, вытаптывая пятачок травы.
– Кого я могу тут оживить?
– удивился некромант, оглядываясь.
– Сам посмотри, вкруг одни деревья! Ни одного трупа! Никаких кладбищ, только старые зайцы, окочурившиеся под кустами! Прикажешь тратить чудо-порошок на дохлых мелких грызунов?!
Лебедь в исполнении гнома у его ног подыхал в страшных муках.
– Да в смысле - убить кого-то страшного, чтоб оживить кого-то страшного?!
– возмутился некромант.
– Что за кровожадность в тебе, не пойму... этак проще договориться с кем-то очень страшным, а не убивать! Давай я тебя убью, а потом оживлю? Спросонья ты ужас какой страшный.
И тут вдруг некромант увидел молоток, торчащий из-за пояса у «лебедя», у которого пена шла изо рта и глаза по очереди закатывались в такт воображаемой музыке.