Семь смертных грехов. Книга первая. Изгнание
Шрифт:
— Вот и славно! Вот и влопался «генерал Яша»! Сам себе приговор подписал! — Врангель вскочил, быстро зашагал по кабинету. В глазах у него разгорались зловещие, голодные огоньки. — Все кстати. Все!.. Распорядись о резервном корпусе. А о Слащеве уж я подумаю. — Он засмеялся коротко и невесело, но тут же оборвал себя. — Вечером, Павлуша, жду, как обычно, на даче с докладом.
«№ 009379. Врангель — Слащеву.
Я с глубокой скорбью вынужден удовлетворить возбужденное вами ходатайство об отчислении вас от должности командира 2-го корпуса. Родина оценит все сделанное вами. Я же прошу принять от меня благодарность... Вас
Повторялась история Деникин — Врангель. С некоторыми нюансами, впрочем. Теперь главкомом был он, Петр Николаевич. И он «заказывал музыку», он руководил оркестром...
5 августа генерал-лейтенант Слащев прибыл в Севастополь. Вид его был ужасен: мертвенно-бледный, с блуждающими глазами, трясущейся челюстью, он казался психически больным человеком. Незамедлительно на имя Врангеля им был подан рапорт: « Как подчиненный ходатайствую, как офицер у офицера прошу, а как русский у русского требую назначения следствия... надо мной».
Фон Перлоф донес Врангелю: Слащев прибыл со своим поездом, остановился на вокзале, офицеры его штаба и конвойцы настроены агрессивно. Можно ждать эксцессов.
Врангель по телефону успокаивает Слащева, советует отдохнуть и полечиться, обещает, в виде исключения, зачислить его в свое распоряжение с сохранением содержания. Слащев хранит непонятное молчание, за которым, быть может, скрывается надвигающаяся буря.
Получив, вместе с тем, повестку к следователю, Слащев категорически заявляет: «Не пойду!» И тут же, окруженный своими людьми, отправляется в штаб к Шатилову, которому кричит:
— За такое я могу по-свойски разделаться кое с кем. А уж следователя вашего спустить с лестницы — точно! И повесить!..
По рукам ходят записки Слащева, анонимные документы, будто бы приказы, изданные им. Обстановка накаляете!. Поговаривают и о возможности вооруженной борьбы генералов...
6 августа Врангель издает приказ № 3505: воздавая должное Якову Александровичу Слащеву, генерал-лейтенанту, не раз спасавшему Таманский полуостров, прибавлять впредь к его фамилии слово «Крымский». Слащеву присваивалось наименование, точно дредноуту. Однако благодеяния Врангеля на этом не кончаются. Тут же он издает приказ N? 3506: «В изъятие из общих правил, зачислить генерал-лейтенанта Слащева-Крымского в мое распоряжение с сохранением содержания по должности командира корпуса». Слащев-Крымский сдается: связавшись по телефону с главнокомандующим, он благодарит его голосом, прерывающимся от слез. Вечером Слащев нанес визит баронессе Ольге Михайловне Врангель — жене главкома.
7 августа, сцепив зубы от презрения, Врангель с женой отдает визит. Слащев не ждет, визит застает его врасплох. В салон-вагоне невообразимый беспорядок: стол уставлен пустыми и полупустыми бутылками, закусками. На диванах, креслах, стульях разбросана одежда, карты, оружие. Слащев, в фантастическом одеянии, очень бледный, но трезвый, выступает навстречу. Он один, без свиты. Вокруг всевозможные птицы, их словно только что выпустили из клеток — и журавль, и ворон, попугай, скворец. Они шумят, хлопают крыльями, прыгают по вагону, вспархивают на плечи и голову хозяина.
Разговор слишком короток. Врангель говорит об отдыхе, осмотре Слащева опытными врачами, рекомендует лечение за границей, на германских курортах. Слащев долго благодарит за участие, но решительно заявляет, что на курорты у него средств нет и дальше Крыма он не уедет — поселится в Ялте. На том и расстались. Но пар обоюдной ненависти уже выпущен...
В ночь на 7 августа Красная Армия, переправившись
2 августа Политбюро ЦК РКП (б) рассматривало положение на фронтах. Врангелевский участок выделялся в самостоятельный.
5 августа Пленум ЦК партии по указанию Ленина постановил: врангелевский фронт, оказывающий существенную помощь панской Польше, считать одним из важнейших фронтов; было решено направить сюда конную армию, части с других фронтов и из резерва. Командующим назначался М. В. Фрунзе.
Советская Россия ставила разгром «черного барона» на повестку дня.
(обратно)
4
Отсюда открывался великолепный вид на море и город. На высоком берегу, врезанном в Севастопольскую бухту, у Троицкой балки стояла дача, занятая главнокомандующим. Дача двухэтажная, большая, пышная, украшенная белыми колоннами, — смесь архитектурных стилей, которые можно было назвать одним словом: помпезные. Что ж, и в выборе дачи правитель Юга России остался верен своему вкусу. Во дворе были высажены абрикосовые и персиковые деревья, каштаны. По забору — кусты сирени, за которыми скрывались многочисленные агенты, расставленные Климовичем для охраны. Широкая лестница вела к заливу, к деревянной пристани, куда причаливал личный катер Врангеля и катера, привозившие приглашенных.
Сегодня к вечернему чаю Врангель ждал Кривошеина, своего первого заместителя по гражданским делам и «главного торгового агента» (как он называл его про себя, разумеется), чтобы обсудить неотложные дела и наметить план деятельности — в области дипломатии и, конечно, в кредитах. Стесненность в средствах очень беспокоила Врангеля.
Ровно в девять вечера прибыл Александр Васильевич. Главнокомандующий, протянув руки, вышел навстречу ему через веранду. К удивлению обоих, они облобызались.
Кривошеин, низенький по сравнению с Врангелем, напоминал сегодня банковского служащего средней руки. В белом костюме — длинном пиджаке и белом жилете, — белой рубахе со стоячим крахмальным воротом и темном галстуке, с тросточкой и белой шляпой в руке, он имел вид легкомысленный, если бы не умное и настороженное выражение маленьких полуприкрытых веками глаз и не тонкая, едва ли не насмешливая улыбка, скрытая седой козлиной бородкой и более темными усами. Этот старичок (он родился в середине века) прожил уже большую политическую жизнь. Он сразу стал ярым врагом революции — одним из руководителей тайной монархической организации «Правый центр», сторонником германской ориентации, хотя и не брезговавшим контактами с представителями Антанты. После разгрома Центра он бежал на Украину, а затем за границу. При первом зове Врангеля Кривошеин приехал в Крым. Многие удивлялись этому назначению: в Крыму, по общему мнению, было достаточно способных, более молодых и энергичных чиновников. Сомневался в целесообразности этого назначения даже Шатилов. Ему одному и объяснил Врангель твердое свое решение: «Кривошеин — выдающийся ум, эрудит. Он, конечно, не мог быть в числе тех, кто готов принять революцию, но он ясно сознает необходимость учитывать ее...»