Семь способов тебя завоевать
Шрифт:
Во всех столовых пахнет одинаково. Почему? Не знаю. Но знаю, что запах прокисшего супа, использованного масла для фритюра и уксуса повисли в воздухе, как туман. Я быстро осмотрела помещение и выбрала наилучшую тактику: я собиралась взять клубничный йогурт и пакетик с крендельками (лучше так, чем ждать в очереди горячее) и пойти прямо к дальнему углу столовой, где за пустым столом целовалась парочка эмо, или панков, или, вполне возможно, героиновых наркоманов. В Меритоне этих ребят назвали бы отбросами. Но мне было наплевать, как их называют здесь. Они уже изолированы от остальных учащихся, а значит, этот
Плюхнувшись за стол рядом с впившимися друг в друга эмо/панками/наркоманами, я сняла с йогурта крышечку. Краем глаза я заметила, что девушка сидела на коленях у парня – одна ее рука обхватывала его шею, а во второй была зажата одна из цепочек, вдетых в его черную куртку. Эти двое целовались так, что было слышно, как они причмокивают при поцелуе. К сожалению, когда я помешала йогурт, он издал жуткий чавкающий звук, поэтому я отставила его и схватила пакетик с крендельками. Стоит отметить, что человек, изготовивший эти крендельки, был полным кретином, потому что, несмотря на все старания, открыть пакетик мне не удалось. Я старалась сделать это аккуратно, но пакет не поддался даже после того, как я приложила чуть больше усилий, чем следовало. Я так расстроилась, что ворчала и строила гримасы, а мое лицо, по ощущениям, превратилось в потную и одутловатую свеклу. Наконец я сдалась и шмякнула пакетиком по столу.
– Хочешь, я попробую?
Это был парень-отброс. Они с девушкой решили сделать кислородный перерыв.
– Конечно, – сказала я и запустила пакетик по столу в его сторону.
Он схватил его и одним движением оторвал верхнюю часть.
– Здесь сверху есть небольшая прорезь, – сказал он. – Надо рвать, а не тянуть.
Девушка прошептала что-то ему на ухо, а затем засосала его рот. После этого, все еще сидя на его коленях, вырвала из его рук пакетик и протянула его через стол ко мне. На каждой ее руке было около восьми массивных серебристых колец, а кончики ногтей были покрыты черным лаком – эдакий зловещий французский маникюр.
– Спасибо, – бросила я в ответ. – Я запомню.
Я пододвинулась чуть ближе к ребятам, чтобы взять пакетик. Но не стала отодвигаться, так как подумала, что покажусь грубой. Вместо этого я свела визуальный контакт к минимуму. И старательно сосредоточилась на пакетике с крендельками, будто не видела привлекательнее упакованной таким образом еды.
– Я Дженна, – сказала девушка.
Я оторвала взгляд от чарующих крендельков и посмотрела на нее.
Она слегка склонила голову:
– А это Сай.
Сай кивнул в знак приветствия. Я старалась не пожирать взглядом металлический шип огромного размера, что торчал из кожи под его нижней губой. И на черные шайбы в его ушах. И на серебристый гвоздь, который проткнул верхнюю часть его левого уха и выглядел устрашающе. Я серьезно думала, что, будь его воля, Сай мог убить им любого.
У Дженны только в брови была штанга, хотя мне показалось, что на языке поблескивал пирсинг. Ее взлохмаченные волосы были выкрашены в три разных цвета: сверху черные, посередине ярко-розовые и снизу обесцвеченные. Как обросшее мороженое-ассорти. На ней был топ в черно-белую полоску, с вырезом лодочкой и рукавом три четверти, и черные легинсы с большим ремнем,
Глаза ребят были подведены черным карандашом, а взгляды направлены на меня. Я натянула маску солидной леди и сказала:
– А я Блайт.
Багровые пухлые губки Дженны изогнулись в коварной улыбке:
– Мы знаем, кто ты.
Я вздохнула и опустила крендельки. Ну все, поехали.
– Ладно, выкладывайте, – сказала я.
Никто из них не произнес ни слова.
– Чего вы ждете? – спросила я. – Вперед! Назовите меня девочкой с козявкой. Скажите, что я любимый папин питомец. Притворитесь, что ковыряетесь в носу, и посмейтесь. Давайте уже покончим с этим, чтобы я съела свой ла… ла…
Я не смогла договорить. В уголках глаз начало жечь, а через секунду по лицу покатились слезы. Я стерла их тыльной стороной руки. Затем выпрямилась и глубоко вдохнула через нос. Но как только медленно выдохнула через рот, слезы потекли снова. Я шмыгнула носом и полезла в сумку за платком. Краем глаза я увидела, как Сай достал салфетку из подставки и протянул ее Дженне, которая, поерзав, слезла с его коленей и передала салфетку мне.
– Зачем нам это делать? – спросила она.
Я промокнула салфеткой уголки глаз и высморкалась.
– А почему бы нет? Все так делают, – сказала я и порадовалась тому, что сидела ко всем спиной и никто, кроме Сая и Дженны, не заметил моего нервного срыва.
– Не знаю, обратила ли ты внимание, но мы точно не похожи на тех придурков, кто повторяет за другими разного рода глупости, – усмехнулся Сай.
Прядь лохматых черных волос упала ему на глаз. Дженна откинула ее и нежно поцеловала его в лоб.
Я осторожно вытерла мокрые глаза, чтобы не размазать макияж.
– Я просто не понимаю, откуда так много людей знают меня, – вздохнула я. – В смысле, да, моя фотография в прошлом году разошлась по Сети, и я знаю… – мне пришлось замолчать и отрывисто вдохнуть, – что она будет в ежегоднике. – Еще один вдох, прозвучавший подобно выстрелу из пулемета. – Но откуда меня знают люди, которые в него не попадут? Все будто только и делали, что смотрели на эту фотографию весь прошлый месяц.
– Ну, да… – Сай сжал губы, а потом добавил: – Именно так и было.
Я застыла, прижав к носу промокшую салфетку:
– Что значит «так и было»?
Дженна скрестила руки и наклонилась через стол ко мне. Она говорила тихо, и я это оценила.
– Проводился конкурс на подпись к фотографии, – сказала она. – Эти снобы из ежегодника решили, что будет весело провести конкурс, в котором люди предлагают остроумные…
– Но в основном оскорбительные… – прервал ее Сай.
Дженна продолжила:
– В основном оскорбительные изречения и фразы для нескольких фотографий из ежегодного альбома выпуск ников.
– Все голосовали за понравившуюся фразу, а ту, что набрала больше всего голосов, должны напечатать в ежегоднике под фотографией, – сказал Сай.
Дженне практически удалось выразить сожаление во взгляде – отличная попытка.
– Одна из фотографий твоя, – усмехнулась она. – Соревнование шло три недели.
Я крепко зажмурила глаза и ущипнула себя за переносицу опухшего носа. Это все происходило не по-настоящему. Такого просто не могло быть.