Семь стихий мироздания
Шрифт:
— Значит, вы действительно сенсор, инспектор? — уточнил Данила скорее для проформы, поскольку данный факт сомнений у него уже не вызвал.
— Да.
— Долго же до тебя доходит, — не преминула вставить Юлька.
Тимохин на сей раз смолчал.
Захлопнув за спиной дверь каюты, Юлька решительно подошла к Каляде.
— Серафима, ты действительно не знаешь, что происходит на станции?
— Увы, не знаю.
— Но мы поможем Грегу, правда?
— Конечно, Юля. А теперь ложись спать. До подъема еще три часа.
Юлька охотно
— Серафима, как ты думаешь, что произойдет после всего этого? Вторжение? Война?
Инспектор в задумчивости присела возле девушки на край койки.
— Необъявленная война, — проговорила она, будто размышляла вслух. — Она началась за границей привычной людям реальности. Кто-то затеял битву на просторах Миров и времени — где человек переходит в ранг безликих единиц, а его мысли, чувства отброшены, как незначащие разряды в обобщенных расчетах. Ты еще очень молода, Юля. Но я верю, что среди жестокости и искушений тебя хватит на то, чтобы не потерять веру в красоту и доброту, коей сильна сейчас твоя душа.
У Юльки перехватило дыхание от мягкого обволакивающего голоса. Она несколько мгновений завороженно смотрела на женщину и, наконец, прошептала:
— Серафима, ты… ты такая таинственная и прекрасная, будто из сказки, из чего-то нереального, — комплимент получился весьма сомнительный, и Юлька поспешила исправиться: — То есть, я хотела сказать, что ты совсем не похожа на других.
— Фантазерка! — засмеялась Каляда. — Не ищи лишних слов. Твое сердце и радуга твоих чувств говорят лучше, поверь мне.
Девушка облегченно вздохнула: она беспокоилась, что ее неуклюжее восхищение обидит новую подругу.
— И все-таки слова тоже бывают полезны, — многозначительно заявила она после недолгого раздумья. — Иной раз ляпнешь что-нибудь, а оно сбывается.
— С тобой так было? — быстро спросила Серафима.
— Много раз. Знаешь, почему у одной из лаборанток голова, как у бритого ежика? Это она меня назвала рыжей, а я брякнула — чтоб у тебя все волосы повылезали. На следующий день у них что-то замкнуло, и ей подпалило кудряшки.
Каляда покачала головой. Юлька не поняла: поверила она рассказу или нет. А вот на станции верили, даже слишком.
Инспектор отключила свет и бесшумно взметнулась на верхнюю койку. В каюте все стихло, но Стриж, у которой оставалась масса нерешенных вопросов, спать не собиралась.
— Серафима, ты и после покушения продолжаешь думать, что Грег шпион?
— Я в этом уверена, — откликнулась Каляда.
— О, нет! Но почему?
— Потому что им управляют извне.
— Как? Серафима, как можно создать прибор, который транслирует мысли человека, да еще и на большие расстояния?
— Не знаю, но прибором, как ты это называешь, является сам Грег. Похоже, наш неизвестный противник извлек часть сознания юноши и оставил у себя. Это кажется невероятным, но я сама нашла обратную связь, пользуясь Грегом, вернее его частью, находящейся далеко от нас.
— Невозможно в нашем мире изобрести такой прибор!
— Давай поговорим утром. А сейчас — отдыхай.
— Но…
— Не возьму тебя с собой! Мне не нужно полусонное сопровождение.
— Ну ладно, — согласилась Стриж и отвернулась к стене.
Юлька проснулась рано, но Серафимы в комнате не обнаружила. У нее закралось подозрение, что инспектор лишь сделала вид, будто собирается спать остаток ночи. Мысли вяло ползали в сознании, пока девушка убирала постель, но вот появилась одна шальная, вмиг заставившая пробудиться окончательно. По-воровски оглянувшись на дверь, Юлька подошла к шкафу и открыла ячейку Каляды. Аккуратно сложенная стопка вещей сиротливо разместилась на полке. Юлька двумя пальцами приподняла за край куртку; ниже лежали форменные брюки синего цвета. «Ушла в летном костюме», — отметила она. Следующим было черное трико, потом коричневая плотная рубашка военного покроя и… все, к великому разочарованию девушки. Ни платьев, ни юбок инспектор не носила.
В столовой было немноголюдно. Сотрудники научной группы еще не поднялись, а служба сопровождения не имела привычки строем прибывать на трапезу. Появление Юльки, возвещенное жалобным скрипом пинком распахнутых дверей, было вполне обычным и внимания не привлекло.
— Эй, кто-нибудь видел инспектора Каляду? — громко спросила Стриж, испытующие оглядев пилотов.
— Неужели дома не ночевала? Ай-ай, как нехорошо, — отозвался кто-то из тройки Бороды.
Раздался недобрый хохот. Юлька надулась и, покосившись на усмехающегося Рамзеса, демонстративно заняла самый дальний столик. Данила не обернулся ни на девчонку, ни на остряков, только жилы на шее вздулись от сдерживаемого гнева. Вскоре он встал и, взяв пустой поднос, пошел к автоматическому мойщику.
— Ты меня толкнул! — вдруг гаркнул Борода, сидевший боком к проходу.
Данила изумленно посмотрел на пилота.
— Протри глаза. Я в метре от тебя стою.
— Ты меня толкнул! — Борода поднялся во весь свой немалый рост.
Его рука с мощным кулачищем описала дугу и устремилась Даниле в лицо. Тот увернулся.
— Очнись, придурок! Ночью травки накурился?
— Что-о?! Ты… — последовала неповторимая тирада с массой определенного рода эпитетов.
Данила спокойно выслушал все до конца и заявил.
— Так. Теперь ты меня достал.
Короткий прямой удар пришелся Бороде в челюсть. Он, судя по всему, не ожидал сопротивления вообще и, как тяжелый куль, шмякнулся на стол. Пластиковая посуда разлетелась во все стороны. Юлька визгнула и в три прыжка очутилась в зоне конфликта. С опозданием очнувшиеся пилоты, опрокидывая стулья, вскочили со своих мест.
— Прекратите немедленно! — выкрикнула девушка, протискиваясь между товарищами в образованный ими круг. — Виктор, сделай что-нибудь! Они же друг друга покалечат!