Сэм стремительный
Шрифт:
— Фарш! — вскричал он.
Лицо мистера Тодхантера не отразило ни малейшей радости от этой встречи. Он тяжело задышал и не вымолвил ни слова.
— Фарш, старый черт! — с восторгом сказал Сэм.
Мистер Тодхантер облизнул губы с некоторой тревогой. Он быстро поглядел через плечо, словно взвешивая, насколько было бы практично ринуться через улицу, и безуспешно попытался высвободить рукав из цепкой хватки Сэма.
— Чего ты дергаешься? — спросил Сэм, заметив его маневр.
— Я не дергаюсь, — возразил Фарш хриплым голосом с какой-то робкой вкрадчивостью. Если голос мистера Корнелиуса был голосом жреца-друида, то голос Кларенса
— Откуда ты взялся, Фарш? Мистер Тодхантер кашлянул.
— Я только что оставил тебе записочку, Сэм, ну, в этом, Гилбери-Хаусе, ты ведь сказал мне, что будешь там.
— Любишь ты писать письма, верно?
Мистер Тодхантер понял намек. Он сглотнул, и его дыхание почти уподобилось предсмертному хрипу.
— Я бы хотел объясниться насчет этого, Сэм, — сказал он. — Объясниться, если мне будет дозволено употребить такой термин, начистоту, Сэм, — сипло произнес мистер Тодхантер. — Я говорю и всегда говорил, когда получилось маленькое недоразумение между друзьями — друзьями, если мне дозволено употребить такое выражение, которые стояли друг за друга и в бедах и в ненастьях, друзьями, которые всем делились и делили пополам… — Он умолк. Чуткость не была его сильной стороной, но и он заметил, что при данных обстоятельствах фразу он выбрал не из удачных. — Я вот что говорю, Сэм, когда дело такое, так прошлого лучше не поминать и, так сказать, похоронить это самое прошлое. Как человек бывалый, ты такой, и я такой…
— Насколько я понимаю, по экоему-некоему в твоей манере выражаться, — сказал Сэм, — эта твоя траченная молью гончая забега не выиграла.
— Сэм, — сказал мистер Тодхантер, — я не стану этого от тебя скрывать. Я буду откровенным, чистосердечным и без экивоков. Эта гончая забега не выиграла.
— И твои деньги — а также мои — пойдут на то, чтобы какой-то букмекер мог жить на привычную ему ногу?
— Ухнули, Сэм, — признался мистер Тодхантер сквозь предсмертные хрипы. — Да, Сэм, все ухнули.
— Так пойдем выпьем по одной, — душевно пригласил Сэм.
— Выпьем?
— Можно будет и по второй.
Сэм направился к питейному заведению, которое застенчиво притаилось среди магазинов и конторских зданий. Фарш, дивясь, следовал за ним. Первый леденящий ужас рассеялся, и его ум, уж какой он ни был, возился с неразрешимой загадкой, почему Сэм, разобравшись в фактах, касающихся фиаско с гончей, сохранил такую дружелюбность.
Час был еще ранний даже для вечно томимых жаждой обитателей Флит-стрит, и пивная, куда они вошли, была свободна от толп, которые помешали бы тихой беседе двух друзей. Двое мужчин, смахивавших на печатников, попивали пиво в углу, а за стойкой надменная буфетчица смешивала коктейль для одинокого бражника в велюровой шляпе. Этот индивид только что отпустил замечание по адресу погоды звучным, приятным голосом со столь явными американскими интонациями, что, проходя мимо, Сэм поглядел на него, а поглядев, почти остановился, обнаружив что-то странно знакомое в лице под велюровой шляпой.
Оно не принадлежало к лицам, которые раз увидишь, тут же забываешь, но никаких воспоминаний с собой не принесло, и Сэм заключил, что никогда знаком с этим обладателем запоминающейся внешности не был, а, вероятно, заметил его где-нибудь на улице или в вестибюле отеля. Красивый джентльмен средних лет с открытым, располагающим к себе лицом.
— Где-то я этого типа уже видел, — сказал
— А? — сказал Фарш с таким отсутствием интереса, что Сэм, удивленный его резкостью, сообразил, что еще не заказал освежающей влаги. Он исправил это упущение, и измученное лицо Фарша чуть посветлело.
— Фарш, — сказал Сэм, — я у тебя в неоплатном долгу.
— У меня? — тупо повторил Фарш.
— Да. Помнишь фотографию, которую я тебе показывал?
— Девушки… Нимврод?
— Да, Фарш. Я ее нашел, и только благодаря тебе. Если бы ты не забрал деньги, этого не случилось бы.
Мистер Тодхантер, хотя продолжал ничего не понимать, попытался принять скромный и смущенный вид тайного альтруиста. Он внимательно слушал рассказ Сэма о событиях ночи.
— И я снял соседний дом, — закончил Сэм свою повесть. — Въеду туда сегодня. Так что, если тебе нужно место па берегу, пост повара в шоттеровском доме за тобой. Ну как?
По деревянным чертам Фарша пробежало что-то вроде судороги.
— Ты хочешь, чтоб я пошел к тебе в повара?
— А не то мне придется искать кухарку. Ты можешь бросить «Араминту»?
— Могу ее бросить? Да ты и моргнуть не успеешь, как я уберусь с этого чертова океанского чайника! Я мечтал о местечке на берегу с тех самых пор, как мне втемяшилось уйти в море.
— Ты меня удивляешь, — сказал Сэм. — Ты мне всегда казался одним из тех просоленных морских волков, которые только и счастливы, что над океанскими безднами. Я думал, ты во сне поешь матросские баллады. Ну так отлично. Отправляйся-ка прямо туда и начинай наводить порядок. Вот ключ. Записывай адрес: «Мон-Репо», Берберри-роуд, Вэлли-Филдз.
По помещению разнесся звон. Бражник у бара, допивший коктейль и принявшийся за виски с содовой, уронил стакан.
— Эк! — испуганно ахнула буфетчица, прижимая широкую ладонь к левой стороне своей шелковой груди.
Бражник не обратил внимания на ее вопль. Он сосредоточенно вглядывался в Сэма и его собеседника.
— А как туда добраться? — спросил Фарш.
— На поезде, на автобусе — выбор большой.
— И я запросто войду в дом?
— Да, я его утром снял.
И Сэм умчался. Фарш, задержавшийся, чтобы записать адрес, вдруг заметил, что к нему обращаются.
— Э-эй, прошу прощения, — сказал благообразный джентльмен, вцепляясь в его рукав. — Может, поговорим, браток?
— Ну? — подозрительно осведомился Фарш. В последний раз, когда американец назвал его «браток», это обошлось ему в одиннадцать долларов семьдесят пять центов.
— Я не ослышался, ваш приятель, который сейчас ушел, действительно сказал, что снял дом под названием «Мон-Репо» в Вэлли-Филдз?
— Да, снял. Ну и что?
Тот не ответил. Его лицо исполнилось озабоченности, и он провел по лбу слабеющей рукой. Тишину нарушил холодный голос буфетчицы.
— Попрошу вас три пенса за стакан, — сказала она. — А если бы, — добавила она гневно, — взять с вас за шок, какой я испытала, там и десяти фунтов было бы мало.
— Дамочка, — ответил он скорбно, следя, как Фарш плетется к двери, — шок испытали не вы одна.
2
Пока Сэм шагал по Флит-стрит в сторону Тилбери-Хауса, полный радости бытия и со свистом рассекая воздух новокупленной тросточкой, внутри Тилбери-Хауса владелец издательства «Мамонт» расхаживал по своему кабинету, заложив большие пальцы в прорези жилета и тоскливо глядя перед собой.