Семь. Гордыня
Шрифт:
— Пока нет, но буду. — улыбнулся я ей. — Ну, раз мы всё решили, тогда за дело!
Я взглянул на замученную, закованную в цепи девушку, решительно шагнул в её сторону, осторожно приподнял, обхватив одной рукой за талию и прижав к себе, а второй рукой принялся освобождать её.
— Долго она тут висит?
— Часов пять.
Да уж…
Освободил одну руку, вторую, прижал хрупкое, почти невесомое и дрожащее то ли от холода, то ли от усталости, тельце к себе, давая ей шанс прийти в себя. Постоял так рядом с ней минутку и осторожно высвободил из своих объятий.
—
Монашка подняла глаза, и с какой-то затаённо надеждой, словно не веря, что так легко отделалась, посмотрела на настоятельницу. Иоанна молча кивнула, развернулась и вышла из комнаты, оставив нас ненадолго вдвоём.
— Ты как? Идти сможешь? — на всякий случай, спросил я.
— Сейчас… Минутку постою, ног не чувствую.
— Знавал я одного парня… — задумчиво пробормотал я. — Любил практиковать удушение.
— И что? — напряглась моя собеседница, ничуть не смущаясь своей наготы.
— И ничего. Ты сказала, тебя ударили по голове…
— Да, ударили. — подтвердила монашка.
— Но ни шишки, ни крови нет. Ты ведь не просто так сюда пришла, да?
Сестра Анастасия опустила голову и спрятала от меня глаза.
— И эта, вторая… Феофания, кажется. Она тоже не просто так попала сюда?
— Мы… Он… Мы пару раз уже так делали, и господин хорошо нам платил.
— За секс?
— Нет! — возмутилась девушка, вытаращив глаза и остервенело замотав головой из стороны в сторону. — Мы просто снимали с себя одежду, господин приковывал меня к стене, а сестра Феофания немного душила его. Самую малость. Ему это очень нравилось, но он даже руками нас не трогал. Пять минут и деньги наши. Хорошая сумма, кстати — некоторые за год столько не зарабатывают.
— А зачем вам деньги в монастыре?
— Отправляли семьям. — девушка снова смутилась. — У меня есть мать и две сестрёнки…
— Ясно. И Феофания немного перестаралась с удушением в этот раз. Я правильно понял?
— Да, наверное. — пожала Настя плечами. — Он всё требовал — «Сильнее! Сильнее!». Потом захрипел, дёрнулся… Ну и вот. — она растерянно развела руки в стороны.
Серьезно? Опять удушение во время секса? Ну или не во время, а вместо. Да что с этими людьми не так?! Нужно поискать в сети — это вообще распространенная проблема или нет? Даже стало чуточку интересно.
— Да уж… — вздохнул я. — Матушка в курсе? Или в доле, как принято говорить?
— Нет. Она не знает! — монашка испуганно посмотрела на меня и зачем-то схватила меня за руки. — Если узнает, она меня убьёт, не говорите ей пожалуйста…
— Дура! — прошипела матушка Иоанна с порога, незаметно возникнув в тёмном дверном проёме. — Да как ты посмела устроить такое в моем доме, в доме господа?!
Упс! Кажется, кто-то всё слышал…
— Ну-ну, Сонь. Не наседай так. — заступился я за монашку, трясущуюся в страхе рядом со мной. — Девочка ошиблась и больше так не будет делать. Так ведь?
Анастасия часто закивала, подтверждая мои слова.
— Ну вот. — не остался я у неё в долгу.
— Да… — Иоанна что-то хотела сказать, но просто
— Я… Я боялась. — пролепетала моя подопечная.
— Дура. — коротка резюмировала матушка. — Ладно, проваливай. С тобой я ещё позже поговорю.
Монашка кивнула, проскользнула мимо настоятельницы к двери, нырнула в тёмный проход, сверкнув на прощание белой задницей, и исчезла.
— Да уж! — осуждающе покачал я головой. — Устроила же ты из дома господа дом утех для богатеев.
— Это не то, что ты думаешь. — тяжело вздохнула Иоанна. — Да, к нам захаживают члены городского совета, начальник полиции и зам прокурора. Но никакого секса с моими девочками я не разрешаю.
— Девочками… — хмыкнул я. — Ты говоришь прям как мамка в публичном доме.
— Не беси меня! — фыркнула настоятельница. — Я и так вся на нервах. И я повторяю — никакого секса мы не практикуем, мы лечим покалеченные души!
— Ну да, ну да… Но ты проверила бы своих монашек на детекторе лжи, что ли. Не будут вот так сюда такие важные люди захаживать. Ты правда наивная как… как монашка.
— Бля! — выругалась Иоанна, ничуть не стесняясь сквернословить. — Ты думаешь это моя идея их сюда впускать? Как бы не так!
— А разве нет?
— Нет, конечно! Именно поэтому, в том числе и поэтому, я и хочу избавиться от надзора сверху. Я хочу быть тем, кто раздаёт приказы, а не беспрекословно выполняет их. Понимаешь?
— Ладно… — вздохнул я, оглядывая фронт работ. — А мне кто-то поможет этого борова до машины дотащить, или мне самому придётся спину рвать?..
* * *
Я лежал в кровати, задумчиво глядя в потолок, и перебирал в уме, что же мне удалось сделать за эту ночь…
С дохлым боровом разобрались… разобрался. С его охраной тоже. Не самое приятное воспоминание — убивать в спину я не любил. Но парни сами виноваты — выбрали не того хозяина. Да и рожи у них были под стать хозяину — мерзкие, самодовольные, с гнильцой. Когда я пустил к ним монашку, для отвлечения внимания, парни сразу поплыли, пустили парочку сальных шуточек и полезли девчонке под рясу. Так что, угрызений совести никаких.
Я потянулся к тумбочке, с третьей попытки подцепил пальцами телефон, открыл телефонную книгу, нашел нужный контакт и нажал кнопку вызова. Два гудка и телефон ответил мне приятным женским голосом, словно девушка на том конце «провода» не спала в пять утра и ждала моего звонка.
— Алекс?
— Да, Кать. Я сброшу тебе локацию. Приезжай.
— Когда? — без лишних вопросов, ровно по делу.
Она мне всегда нравилась своим умом и деловой хваткой. Умная, образованная, практичная, неплохо разбирается в людях, не идеально, но неплохо. Немного слабая на передок, но так даже лучше — никаких угрызений совести и самобичеваний. Просто, раньше у неё был херовый хозяин, который не мог направить её таланты в нужное русло, избивал и наказывал. Зачем? Разве так поступают со своим имуществом? Нет! Это равносильно тому, как ломать свой автомобиль за то, что ты херовый водитель, или расхреначить печь за то, что она приготовила тебе невкусную еду.