Семь. Гордыня

Морале А.

— Привет, Алекс! — помахала мне рукой рыжеволосая, улыбнулась и стремительно рванула ко мне навстречу, заставив напрячься своих нянек.

Через пять секунд девчонка висела у меня на шее, обдавая приятным ароматом, и жалась ко мне своей роскошной грудью. Да уж, спас на свою голову. А я ведь грязный, потный и, наверняка, вонючий после десятичасовой смены, душевые на заводе уже лет десять как в аварийном состоянии, и чинить их никто не собирается… Как она меня терпит и даже не морщится? Хотя, кажется, девчонке было на это абсолютно

наплевать.

Наши объятия немного затянулись, рабочие, выходящие из ворот завода, с завистью и недоумением косились в нашу сторону, и я деликатно отцепил Аню от себя, осмелившись обхватить её за талию. Обычно, я не такой робкий, но тут приходится соблюдать легенду парня, впервые встретившего такую шикарную девушку. Был бы я простым пареньком, наверное, уссался бы от радости. Как минимум…

— Я за тобой. Как договаривались! — довольно объявила рыжеволосая, оглядев меня с ног до головы и ничуть не смутившись моим не презентабельным видом. Забавная девчонка!

— Хм… — растерянно почесал я свою макушку. — Я хотел заскочить домой, принять душ, наверное… От меня же разит за версту.

— Правда? — она принюхалась, наклонившись ко мне поближе, и отмахнулась рукой. — Чепуха!

— Ань! — строго нахмурился я.

— Ладно, — вздохнула дочь Бельского. — Куда тебя подвезти?

— Э-э-э… — вот жопа! Нужно было хотя бы снять какую-то хату для прикрытия. — А у тебя дома есть душ?

— А то! Штук десять, как минимум. Точно, ты же можешь принять душ у нас! А чистую одежду я тебе подберу. Поехали! — девушка развернулась и уверенным шагом двинулась к своему авто.

— Только что-то попроще, — проворчал я ей в спину.

— Не вопрос. Хотя… Ладно, постараюсь найти. А попроще — это что?

Аня запрыгнула на водительское сидение, открыла мне переднюю пассажирскую дверь и приглашающе похлопала ладошкой по бежевой коже сидушки.

— Рваные джинсы и старую футболку, например, — проворчал я, плюхнувшись рядом с ней.

— Принято, — беззаботно улыбнулась она. — У меня как есть старые бойфренды, на тебя будут как раз.

— Ань, а я ведь могу передумать насчёт ужина.

— Ладно, ладно. Шучу! Кто-то у нас не понимает женский юмор? Поищу в шкафу брата. Там столько всего, что он даже не заметит!

Десять минут езды и мы возле дома Бельских на другом конце города. Аня без умолку тарахтела всю дорогу, развлекая меня, но я её почти не слушал, размышляя о своей работе. В этом районе я не был ни разу, и домик Бельских никогда не видел. Дом как дом — три этажа, два крыла, пятиметровый забор по периметру, кованые ворота, понатыканные на каждом свободном сантиметре камеры и вооружённая охрана. А ведь отец прав, люди с чистой совестью не нуждаются в такой защите. Хотя, может, это дело статуса — что я в этом понимаю?..

Аня показала мне душ, выдала чистую одежду взамен грязной, не хотелось портить ужин своим несвежим не презентабельным видом, дождалась, пока я приведу себя

в порядок, и повела в просторную столовую, где за накрытым столом сидело трое мужчин. Всё те же, уже знакомые мне лица, виденные в кабинете Семёнова вчера вечером.

Да уж! Столовая в оранжерее Бельских — это отдельное произведение искусства. С деревьями, лепниной, прудиком, стеклянным потолком и видом на горы. Чем бы богатые не тешились…

— С отцом ты уже знаком, — бойко произнесла девушка и представила меня остальным. — Это Алекс, мой друг.

— Добрый вечер, Роман Борисович, — слегка кивнул я нахмурившемуся хозяину дома.

— Это мой жених — Костя…

Высокий, спортивного вида парень, сидевший ближе всего ко мне, встал, протянул руку для приветствия, пожал мою и сел обратно.

— А это брат — Арсений.

— Можно просто — Сеня, — улыбнулся мне второй молодой человек, кивнув в знак приветствия.

— Алекс, Алексей, Лёша, — представился и улыбнулся в ответ я.

— Садись напротив папы. Так ты будешь подальше от него и в большей безопасности, — ехидно прокомментировала хмурый вид отца Аня, и села рядом со своим женихом, между ним и мною. — Ну что, приступим к ужину?

Я занял предназначенное мне место, Аня подняла бокал с вином, привстала и протянула его над столом.

— За знакомство?

— За знакомство, — вразнобой согласились мы с девушкой и чокнулись бокалами.

Что там было в тарелке, я даже не заметил, жуя на автомате и постоянно ожидая подвоха. Как-то неуютно в чужом доме, несмотря на радушие девушки и, казалось бы, мой статус её спасителя. Да ещё свою пушку мне пришлось оставить дома. Сомневаюсь, что меня пустили бы с ней сюда.

На экране телевизора, занимающем большую часть стены, мелькали семичасовые новости, диктор тихонько бубнил курс акций, озвучивал главные события и с умным видом рассказывала о непростой политической ситуации в стране, сгущая краски. Я слушал вполуха, не спеша пережёвывая рассыпчатое мясо, запивая его красным вином, и поглядывал то на Аню, то на её отца, пытавшегося взглядом просверлить во мне дырку.

— Твое лицо кажется мне знакомым, — задумчиво выдал Роман Борисович, промокнув губы салфеткой и взяв в руки нож с вилкой.

— Мы виделись вчера вечером в парке, — напомнил я, наткнулся на сулящий мне небольшие неприятности, суровый взгляд рыжеволосой, и прикусил язык.

— Это референт Семёнова, — подсказал брат Ани. — Мы видели его вчера в кабинете Виктора Андреевича.

— Точно! — удивленно воскликнул Бельский. — Так ты работаешь на заводе Гордеева? Как я сразу тебя не узнал… И как тебе у него работается?

— Нормально, — пожал я плечами. — Но я только пару недель там, ещё даже первую зарплату не получал.